Он наклонил тазик так, чтобы вся вода стекла на один край, и бросил в нее камешки.
– Они не тонут! – воскликнула Мэри-Роуз, с удивлением наблюдая, как камешки гордо плывут по миниатюрному морю.
– Именно так!
– То есть ты хочешь сказать, что скала, в которую сейчас врос наш подвал, поддерживает дом и не дает ему утонуть? В смысле, что мы можем держаться на воде, как пробка?
Гарольд с улыбкой кивнул. Слава богу, он начал хоть что-то понимать из невероятных событий сегодняшнего дня.
– Но вес… – заговорила Мэри-Роуз.
– Необычайная волна жары, – прервал ее чей-то голос.
– Что ты сказал? – переспросила сеньора Грейпс.
Гарольд вскочил на ноги, уронив тазик; вода вылилась, а камешки разлетелись по полу. Он наклонился к радиоле, на которой до этого сидел, и прижал ухо к динамику. Четкий писк сигнала заставил его вздрогнуть.
– Я думал, она не работает… – промолвил Гарольд.
– Ну да, она же сломана, – уточнила жена.
В лихорадочном нетерпении Гарольд крутил ручку настройки, чтобы поймать сигнал.
– …после бури местные власти утверждают, что… шшш… тсс… шшш… – голос снова умолк.
– Крути ручку, быстрее! – воскликнула Мэри-Роуз.
Она тоже вскочила с места и опустилась рядом с мужем, припав к динамику и боясь пропустить хоть слово на фоне монотонного писка пустого сигнала.
– Шшш… два человека по-прежнему считаются пропавшими… тссс…
– Вот, вот! – завопила Мэри-Роуз.
– Шшш… надежда обнаружить… тсс… скорее всего… шшш… тсс…
Гарольд снова начал крутить ручку, пытаясь поймать нужную частоту, но безуспешно – на всех диапазонах слышался только резкий свист.
– По-моему, они говорили про нас, – сообщил Гарольд. – Нас ищут!
– Значит, мы вернемся в Сан-Ремо? – взволновалась Мэри-Роуз.
Гарольд улыбнулся; через секунду в хаосе помех снова появился звук. На этот раз играла музыка. Вначале как еле различимый фон, она постепенно приближалась, будто издалека, вскоре сигнал окреп, и мелодия скрипок и барабанов наполнила кухню.
– «Голубой Дунай» Штрауса, – ностальгически промолвил Гарольд.
Захваченные музыкой, они смотрели на радио как на чудо, словно изгнав память о чудовищных событиях сегодняшнего дня: можно было поверить, что ничего не случилось и они по-прежнему живут своей спокойной и надежной жизнью на острове. Но вот вальс закончился и зазвучал мягкий женский голос. Он был отчетливым, но почему-то, в отличие от других услышанных супругами голосов, понять его было невозможно.