При моем появлении он поднимает глаза и приветствует меня спокойным и доброжелательным тоном.
– Доброе утро. Ты так рано встал.
– Я всегда встаю с восходом солнца.
Вижу, что он уже налил себе кофе.
– Значит, мне придется вставать чуть раньше, чтобы закипятить для тебя чайник. – Накануне вечером я видела на плите капельную кофеварку. Такая же была у хозяйки квартиры, где я до этого жила. Сама я варила кофе только один раз – по просьбе хозяйки, когда та заболела. Она объяснила мне, как залить горячей водой размельченные кофейные зерна в верхней части кофеварки, и после я наблюдала, как кофе капает через сетку в чашу. Она разрешила мне попробовать приготовленный мною напиток. Не скажу, что мне не понравилось, но я не могла взять в толк, как можно предпочитать кофе чаю.
Опускаюсь в кресло у камина, Мартин сидел здесь вечером. Он не спрашивает, хорошо ли я спала.
Я бросаю взгляд на его блокнот и на газету, но текст, перевернутый вверх тормашками, прочесть не удается.
– Это у тебя документы? По работе?
– Да. Я завтра уезжаю.
– Позволь спросить, надолго ты обычно уезжаешь?
– По-разному, – отвечает он небрежным, непринужденным тоном. – Иногда на пару дней, иногда на три-четыре. А бывает, и на неделю.
– Понятно.
Несколько секунд мы молчим.
– Ты обычно ездишь поездом? – спрашиваю я.
– Я приобрел автомобиль. Когда я не в разъездах, он стоит в гараже южнее причала. В городе я на нем не езжу.
– Автомобиль?
Пытаюсь скрыть свое удивление. Ни у кого из моих знакомых автомобиля нет. Ни у кого. А меня он как-нибудь покатает, если я попрошу? Ведь те, у кого есть автомобили, ездят на прогулки в погожие воскресные дни.
Я жду, когда Мартин заметит мое изумление, но он молчит.
Несколько минут в гостиной слышны только тиканье настенных часов и тихий скрип ручки Мартина.
– Можно задать вопрос о Кэт? – нарушаю я молчание.
– О чем именно?
– Когда она перестала разговаривать? Сразу после смерти матери? Я спрашиваю, потому что ты завтра уезжаешь и она останется со мной. Я хочу лучше понимать, как о ней заботиться. Боюсь сделать что-нибудь не так, пока тебя не будет.
Мартин закрывает ручку колпачком и кладет на стол. Я опасаюсь, что наговорила лишнего, отвлекая его от работы. Но он отвечает спокойным тоном:
– Кэндис тяжело болела перед смертью. И по мере ухудшения ее состояния Кэт становилась все молчаливее. Впрочем, она всегда была тихим ребенком.