– Хорошо.
– Рада это слышать.
И мы снова молчим. Я догадываюсь, что миссис Льюис не знает, как приступить к цели своего визита.
– Миссис Льюис, вы желаете о чем-то меня спросить? – прихожу ей на помощь.
Она заметно расслабляется. Потом наклоняется ко мне, словно боится, что у стен есть уши и они передадут Мартину наш с ней разговор.
– До вашего приезда я очень беспокоилась за девочку и ее отца, – шепчет женщина. – Вам известно, что он оставлял ее одну в их комнатах на целый день, а то и на ночь?
Я недоуменно смотрю на нее. Наверняка миссис Льюис что-то напутала.
– Вы слышите? Он оставлял ее одну на целый день и даже на ночь! Я сказала ему, что это опасно, что я готова присматривать за ней в его отсутствие. Она ведь совсем крошка!
– Вы… уверены? – наконец спрашиваю я. – Уверены, что он не брал ее с собой?
– Она спускалась вниз, чтобы поесть! А потом снова поднималась в свою комнату!
Я не нахожу слов для ответа. Матери знают, что нельзя оставлять пятилетних детей одних дома на целый день, тем более, не приведи Господи, на ночь. Разве отцам это не известно?
Я молчу, и миссис Льюис продолжает:
– Он никогда не обнимет ее, не поцелует. Не беспокоится о ней, не переживает о том, что она не разговаривает. Это ненормально.
Я чувствую, как у меня вытягивается лицо, ибо я осознаю, что тоже это заметила: Мартин никогда не обнимает и не целует Кэт. Он вообще к ней не прикасается. Я относила это за счет того, что он пребывает в глубокой скорби. Да, наверное, он горюет. Но ведь он еще и отец. Даже скорбящий человек помнит о том, что у него есть ребенок.
– Меня это наводит на мысль, что это не его родная дочь, – говорит миссис Льюис. – Я понимаю, грешно так думать, но ничего не могу с собой поделать. А вы ведь совсем недолго знаете мистера Хокинга. Просто я… – Ее голос сходит на нет. – Девочка мне однажды шепнула, что это она виновата в смерти мамы. Что мама заболела из-за нее. Разумеется, я спросила, почему она так решила. Она не ответила. И с тех пор больше ничего не говорила. Ни слова. Я сообщила мистеру Хокингу то, что она мне сказала, а он повел себя так, будто ему все равно.
Я смотрю на гостью, утратив дар речи.
Секундой позже миссис Льюис внезапно засобиралась.
– Зря я пришла. Зря все это вам сказала. Пойду я, пожалуй.
Я тоже поднимаюсь на ноги и, все еще не в состоянии произнести ни слова, провожаю ее к выходу.