– Это его «имидж», – сказала однажды Тётя Мотя.
Тётя Мотя – родная тётя Сабины. Она жила на верхнем этаже, в квартире с антресолью. Несмотря на то что ей уже перевалило за пятьдесят, она любила щеголять в джинсовой мини-юбке, а её стриженые волосы, покрашенные в несколько цветов, всегда были растрёпаны по самой последней моде – «нахохликом», как выразился её брат, то есть папа Сабины. Тётя Мотя занималась проектированием кукол для театра, что некоторым образом объясняло её внешний вид – она и сама была похожа на куклу.
Поднимаясь по лестнице, Сабина вдруг застыла как вкопанная на площадке между этажами. Её посетило внезапное озарение.
Перед её мысленным взором проплыли лица всех членов семьи и их многочисленных приятелей. И она вдруг ясно увидела, что во всём этом паноптикуме чудаков и эксцентриков единственным нормальным человеком была она сама, Сабина Трубач (двенадцати лет), обладательница очередного свидетельства с красной полосой. Но за все её заслуги ей не светит ни мотороллер (правда, Тётя Мотя одарила её недавно прогулочным велосипедом цвета бешеной розы), ни компьютер (к счастью, когда её старенький ноутбук забарахлил, рядом не оказалось Мастера-Ломастера), а о выезде за границу и мечтать нечего (ведь как любила повторять мама, «сегодня очень трудно выжить, занимаясь искусством»).
Дверь на первом этаже приоткрылась, и из неё выглянула Ведьмалиновская, а затем высунулась слюнявая мордочка Сабы.
– Сабиночка, – произнесла Ведьмалиновская сладким голосом, что не означало ничего приятного, – будь добра, скажи мамочке, чтобы она до вечера убрала с балкона свои… – соседка запнулась, подыскивая подходящее слово, – свои…
– Артефакты, – подсказала Сабина.
Ведьмалиновская кивнула и закрыла дверь, а Сабина поморщилась при мысли о шеренге гипсовых голов – реалистичных до безобразия.
Она вздохнула и вошла в квартиру. Белые следы на полу сообщили, что Мастер-Ломастер опять вляпался в гипс. Следы вели на кухню, три раза обогнули стол, потоптались у холодильника и направились обратно в мастерскую.
– Я починил переключатель скорости на твоём велосипеде! – торжествующе воскликнул Мастер-Ломастер, а Сабина при этих словах почувствовала в теле лёгкую дрожь.
– Привет, – кивнул ей папа.
– До свиданья, школа! – подмигнула Тётя Мотя. А мама ничего не сказала, потому что стояла на стремянке с карандашом в зубах и критически осматривала гипсовую фигуру без головы.