Наконец она произносит:
– Эм-м…
Еще одно, что, по ее мнению, нам никогда не надо делать.
О боже.
– Она лишилась дома, – начинаю я. – Я несу за нее ответственность. – Петуния снова начинает извиваться, поэтому я прижимаю ее к себе и понимаю, что буквально не дышу.
Мама вздыхает.
– То есть в результате этой сцены я предположительно должна сделать вывод, что ты надеешься ее… оставить у себя?
– Ну, если ты хочешь, чтобы я ее посадила на пол, и она сидела бы там какой-то неопределенно долгий отрезок времени, то можно смотреть на нее и так.
– Хм-м… Нет. – Мама пренебрежительно машет рукой и уходит в кухню. Каблучки стучат по плитке, она открывает холодильник.
– Мам, у каждого ребенка должен быть домашний питомец.
– У тебя есть Плавничок.
– Рыбка Брента не считается. Она даже не моя!
Кроме того, строго говоря, рыбка Брента – это не Плавничок. Но я не очень хотела бы поднимать сейчас эту тему.
– Нам не нужна собака. – Мама закрывает холодильник и открывает морозилку. – Как насчет лазаньи на ужин?
Она имеет в виду, что собирается поставить в микроволновку замороженную лазанью. Я не против, потому что тот единственный раз, когда она попыталась приготовить настоящую лазанью с нуля, обернулся катастрофой. А вот посмотреть, что внутри пожарной машины, было реально интересно.
Мама берет орегано с полочки со специями, которая висит рядом с ее идеально чистыми дизайнерскими фартуками. Она снимает с лазаньи пластиковую крышку и сыплет сверху немного орегано. Нюхает то, что получилось, и, очевидно довольная результатом, ставит поддон в микроволновку. Потом включает ее.
– Мам, ну посмотри на нее, – предпринимаю я еще одну попытку. – Взгляни в ее печальные глаза.
Петуния уже сидит на полу и с тоской смотрит вверх. Потом она начинает тихонько поскуливать. Отлично.
Мама смотрит на собаку и опускается в кресло возле кухонного стола.
– С чего тебе вдруг захотелось собаку, Натали? Тебе же раньше никогда не хотелось собаку. Я так старалась обеспечить тебе хорошую жизнь, а теперь ты намекаешь, что она была недостаточно хорошей?
– Конечно, достаточно. Дело не в этом. Просто я увидела печальную бездомную собаку и подумала, что мы можем ее приютить. У нас такой счастливый, полный любви дом, что, мне показалось, мы можем поделиться им с еще одним живым существом, попавшим в беду.