. По польскому или по математике. Мы сдавали польский и познакомились благодаря то ли «флякам на постном масле», то ли «пончикам на масле сливочном». Сейчас уж и не вспомню. Во всяком случае, она не знала фразеологизма с этими фляками или пончиками. Я подсказала ей. У меня не было причин не помочь ей. Тогда мне в голову не могло прийти, что эта девочка моя конкурентка, что места в старших классах только для лучших и что может случиться так, что лишь благодаря моей подсказке она попадет, а я нет. Что ж, век живи – век учись.
Я не знала, как ее зовут, и, соответственно, не могла проверить, есть ли ее имя в вывешенном на доске списке принятых учеников. Впрочем, это даже была не доска – это были листки, прилепленные на стекло входной двери в школу, чтобы каждый мог проверить, зачислен он или нет. Я не помню, сколько времени мы ждали результатов. Кажется, только сейчас впервые за столько лет я думаю об этом. Во всяком случае, в первый день в школе я увидела ее. Она стояла чуть в сторонке. Явно ни с кем не знакомая, как и я. Я подошла к ней. Она вспомнила, что я помогла ей на экзамене.
– Спасибо, – сказала она. – Если бы не ты, то, думаю, меня бы здесь не было, – и улыбнулась. – Я в долгу перед тобой.
– Забей. Я рада, что ты здесь!
Мы просидели за одной партой четыре года, деля и горести и радости. Она единственный ребенок в семье, я тоже. Мы понимали друг друга с полуслова. И все дела мы тоже делали вместе… до тех пор, пока не познакомились с Петром.
А ведь и в один класс ходили, и на одном трамвае домой возвращались. А еще мы попробовали дополнить наше счастье совместной подготовкой к урокам, но у нас ничего из этого не получилось. А так мы очень подружились. У меня больше никогда не было такой подруги. Мы делились друг с другом своими секретами и мечтами. Мы знали о первых поцелуях, любви, желаниях и обманах. Конечно, у нас не было никаких тайн друг от друга. Это была такая дружба, о которой пишут только в книгах. Так было до третьего класса средней школы. А потом я влюбилась.
Его звали Петр.
*
– Петр? – Карола широко открыла глаза. – Ты говоришь о моем отце?
Я кивнула, закрыла глаза и снова окунулась в воспоминания. Воспоминания, которые мне удалось полностью вытеснить из памяти. Когда я в последний раз думала о Петре? Давно. Так давно, что можно сказать: это было в совершенно другой жизни.