– Добрый день. Пани Каролина Рыбиньская? – услышала я.
А вернее, как бы услышала: на самом деле я ничего не слышала, потому что мыслями была в своей оставленной на секунду работе. (На секунду, девочки, на секундочку! Вы не понимаете, что такое сдавать материал в номер…) Короче – мне хотелось поскорее спрятаться от нее за дверью.
– Что, простите?
– Но ведь это вы? – Девушка откинула со лба длинную мокрую прядь каштановых волос. Меня кольнуло еще раз: это движение я уже где-то видела.
– Ну допустим, а в чем дело? – спросила я, наверное, из вежливости, хотя на самом деле вежливой никогда не была. Может быть, это остатки воспитания, данного матерью, а в основном бабушкой, которая была для меня самым важным человеком в жизни. Ну, бабушки не стало несколько лет назад, мать тоже исчезла из моей жизни. Как и все, кого я любила… Боже, как же много всего должна я вам рассказать!!! Иначе вы не поймете.
Я не нуждалась ни в чем и ни в ком. Мне тогда хотелось побыть одной дома и спокойно поработать. В мои планы не входил разговор с какой-то испуганной промокшей девицей, которой удалось преодолеть ворота в общем-то закрытого жилищного комплекса, подъездную дверь с домофоном и охранника. Хотя, как подсказывает мне мой жизненный опыт, охранник этот, верный своему обычаю, сидел на диванчике у себя в каптерке и смотрел телевизор… Совсем люди распустились. С этим надо что-то делать… Но я не об этом…
– Я приехала из Гданьска, – бормотала девушка. Было видно, что она хотела войти в квартиру. Хотела войти так же сильно, как сильно я не хотела впускать ее. Остатками хорошего воспитания я сдерживала себя, чтобы не захлопнуть дверь у нее перед носом. Я не собиралась помогать этой мямле выдавить из себя то, что она, по-видимому, собиралась сказать. Нечего сказать – нечего и стучать. Мне уже успел порядком надоесть этот странный визит.
– Потому что… вы были первой в списке, – прошептала девушка, сжимая в руках пухлую розовую папку.
Меня прошил озноб и охватило беспокойство. Единственный список, который пришел мне тогда в голову, был список Вильдштейна, составленный несколько лет назад. Для любого журналиста попасть в него – дело жизни, но даже в свои сорок я была слишком молода, чтобы оказаться в нем. Тем более под номером один.
– О'кей. Вы услышаны. Это все? – спросила я, желая поскорее избавиться от сумасшедшей, которая пришла ко мне с эпохальным открытием, что я была первой в каком-то чертовом списке. В списке на отстрел? Тем более я не хотела этого знать, потому что много кому в своей жизни я встала поперек дороги. Да той же депутатке-резвушке, о которой как раз собиралась писать. Я предпочитаю умереть внезапно, скоропостижно, потому что мне в принципе не с кем было прощаться. В конце концов, я была одна. И жила одна, и совершала пробежку каждое утро тоже одна, и даже в ресторан ходила одна. Единственное, для чего мне был нужен партнер, это секс. Я была полностью самодостаточна и хотела, чтобы так было всегда.