Воды Тенгелиё[13] просачиваются в лодку, потому что пробка рассохлась. Отец ударяет ее кончиком весла, пытаясь утопить глубже, но вода все же проникает внутрь.
– Ничего, годится, – говорит отец, устанавливает весла в уключины и гребет к краю камышей, куда мы вечером забросили длинную сеть. Он смотрит за озеро и говорит, что скоро наступит золотая осень.
– Боюсь, что ты умрешь, – говорю я ему.
– Нельзя так думать, Айла.
По словам отца, все идет хорошо. Он спрашивает, видела ли я, чтобы дерево сбрасывало ветви.
– Еще не мое время. Ель Арвиити растет, она стойкая и великолепная, – поясняет он и уверяет, что письмо от Вяйнё еще придет. – Вероятно, он просто находится в более дерьмовом месте и не может написать.
– А что, если русские захватят всю страну? – спрашиваю я.
– Ну что ж с того, – отвечает отец. – Были же они здесь, и это совсем нас не касалось. Более крупные неприятности пока от этих мужей отечества, чем от русских.
По мнению отца, в вой не нет смысла. Сначала придумали нацию. После этого провели в непобедимой кайре пограничную линию и сказали, что эта группа живет здесь и другим сюда лучше не соваться. Из-за этой линии молодых парней убивают кучами, а вечерами по радио вещают, как это достойно – пролить кровь за отечество. Отец говорит, что это пустая болтовня и что нам вообще не нужны государства. Президент, царь и король – все по очереди пытались здесь утвердиться, но народ Тенгелиё не пошел с ними.
– Рассказывал ли я тебе, Айла, когда-нибудь о Коски-Хансси[14]? – спрашивает он, и я отвечаю, что миллион раз. – Ах, да-а, – тянет он и начинает снова.
– Хансси был моим другом. У него была особая способность…
– Он видел прошлое так же хорошо, как и будущее, и…
– Айла, не порти мою историю.
– Он видел во сне вырубленные леса и стихшие без воды речные пороги, и коготь великана, который царапает болота Лапландии, оставляя шрамы. Он проснулся в ярости, пошел к порогам, ткнул в сердце ножом главного, а второго столкнул в водопад. После этого он исчез в прекрасном вечере, как северный ветер, и от него не осталось и следа.
– Ты действительно слышала это миллион раз.
– Или два миллиона.
Отец хохочет. Он цепляет леску концом весла и протягивает мне. Я чувствую, как дергается леска. Отец гребет и пенит воду.
– Подумай, Айла, если бы нам удалось поймать кумжу.