Поэтому Бенито превратился для Исабель в настоящее наваждение. Для деревенской девушки, оказавшейся в городе без семьи и без друзей, он воплощал спасательный круг, яркий луч, который освещал ей путь, затмевая маяк Башни Геркулеса. Он постоянно присутствовал в ее мыслях, она замечала его в рыночной толпе даже тогда, когда его там не было, просыпалась по ночам в полной уверенности, что он ждет ее под окном. Чтобы сократить вечность от воскресенья до воскресенья, солдат подлавливал Исабель за углом, когда она шла за детьми или за водой к источнику, как в первый раз. Это были мимолетные свидания, такие призрачные, что порой Исабель сомневалась, уж не порождение ли это ее буйного воображения. Иногда Бенито показывал ей краешек конверта, в котором он оставлял на каменной кладке прядь волос, цветок или, как случилось однажды, официальное предложение руки и сердца. Взволнованная и встревоженная, Исабель вернулась в дом, не зная, что и думать; в растрепанных чувствах она принялась машинально пересчитывать столовые приборы, менять воду в вазах, накрывать на стол и мыть оконные стекла.
Ответ она дала через несколько дней, когда они сидели на волнорезе и наблюдали за хлопотливой суетой кораблей в бухте. Ей подумалось, что в мире нет никого, кто бы так нуждался в спутнике, как он, чтобы осуществить свои грандиозные планы; с другой стороны, ей самой он был нужен, как воздух, и поэтому сказала «да». Если уж проводить остаток дней в услужении, то она предпочла бы заботиться о муже, способном подарить ей детей и обеспечить достойную жизнь, чем стараться ради чужих людей, как бы нежно она к ним ни относилась. Так что они стали еще одной парочкой, которые гуляют воскресными вечерами по парку или по проспекту, воркуют о завтрашнем дне и выбирают имя для будущих отпрысков, не обращая внимания на хулиганский шепот какого-нибудь прохожего:
– Не к лицу служанкам шляться по гулянкам…
Четких планов будущей свадьбы у них не было, так как не было и денег. Оставалось лишь тешить себя иллюзиями некоего совместного будущего в каком-нибудь уголке обширной Испанской империи, где жизнь окажется слаще, чем в дождливой и нищей Галисии. В те дни Исабель не ценила своего счастья. Оно стояло в том же ряду привычных вещей, как обедать каждый день и не мерзнуть от холода.