Получается, отныне я с Грачёвым одной ниточкой связан, —
усмехнулся про себя Владимир Фёдорович. И ещё раз хмыкнул, только
уже вслух. — Как будто до этого разговора это не так было! После
всех его откровений и так называемых «предсказаний». Я за ним по
должности всё время присматриваю. В случае его успехов и мне будет
хорошо. Ну а в противном… Про подобное даже и думать не хочется. Но
усилить присмотр за моим протеже наверняка стоит. Вряд ли Мария
Фёдоровна просто так обмолвилась о возможных проблемах для Грачёва
со стороны власть имущих… Да ещё и этот прозрачный намёк на
кайзера… И исполнение просьбы Государя нужно держать на полном
контроле. Просьба-то она просьба, но это Государь. И, значит,
просьба равносильна приказу. Самому, что ли, в Крым поехать…
Ревель
— А ведь я ему говорил держать ушки на макушке. И про то, что
лучше быть подальше от начальства, тоже, — Александр Васильевич
Колчак взглядом испросил позволения, достал папиросу, прикурил и с
удовольствием затянулся вкусным тёплым дымом. Выдохнул и продолжил.
— И про то, что не нужно повторять ошибки Распутина, намекал.
— Так он их и не повторяет. Он свои собственные делает…
Разговор этот проходил в кабинете командующего Балтийским
Флотом адмирала Эссена Николая Оттовича. В отличие от начальника
оперативного отдела штаба, командующий сейчас сидел в своём кресле,
чуть развернувшись от массивного стола, крытого плотным и тяжёлым
даже на вид зеленым сукном. Взгляд адмирала был направлен в окно.
Туда, где через голые рёбра замёрзших на пронзительном, стылом
ветру деревьев проглядывало такое же холодное и стылое зимнее
море.
— Бр-р, — передёрнул плечами Эссен. — Что бы там ни было,
Распутин не Распутин, а я к давнему предупреждению отнёсся очень
серьёзно. И рисковать попусту из глупой бравады — ставить под удар
собственную жизнь и судьбу флота — не собираюсь!
— А всё-таки, Ваше Превосходительство, заранее прошу прощения
за этот вопрос, но очень уж любопытно. Что он вам тогда такого
особенного напророчил? — наклонился к столу и затушил в пепельнице
окурок Александр Васильевич. Выпрямился, привычно развернул
плечи.
— Ничего особенного. Сказал, что не переживу я эту зиму, если
не буду следить за своим здоровьем! — смутился адмирал, закряхтел
от досады на самого себя за это неожиданное смущение и разозлился.
Заговорил громко, заметно горячась. — Вы только представьте себе,
Александр Васильевич! Это я! Я! Адмирал Эссен! Простыну на мостике
своего флагмана, подхвачу инфлюэнцу и уже не встану! Сгорю в
лихорадке! Чушь какая! Бред!