– Черт, – пробурчала она себе под нос, когда Фридом снова пристроился за ее минивэном. – Черт. Черт. Черт.
– Это здесь, мама? Это и есть наш новый дом? – спросила Сатива, проснувшаяся от материнской ругани.
– Не знаю, – неуверенно проговорила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Давай пойдем посмотрим.
Они закрыли Катерпиллар в минивэне, и Клода сказала Сативе все время держаться с ней рядом. Ей не хотелось, чтобы Рэймонд увидел, как они шатаются по округе или занимаются чем-то, что могло бы вызвать неверные ассоциации, связанные с воспоминаниями, потому что ей нужно было всего лишь отдохнуть несколько дней, а Дженис показать механику, перед тем как снова можно было бы тронуться в путь. Дольше, чем на несколько дней, они здесь не задержатся. Зря она сюда приехала.
Минут через десять она услышала, как кто-то идет по тропинке в их направлении. Потом до нее донесся чистый и четкий звук все той же мелодии, которую обычно насвистывал Рэймонд. Тра-та-та-тра-а-а.
– Что за черт! – громко рявкнул он, выйдя на поляну. Позади шла девушка, наполовину скрытая его телом. Бороду Рэймонд так и не брил, был таким же тощим, болтавшиеся холщовые штаны подпоясывал веревкой вокруг бедер, под клетчатой рубашкой виднелась голая грудь. Девушка встала рядом с ним, он положил руки ей на плечи. – Там что, и впрямь женщина стоит или мне это примерещилось?
– Да, – ответила девушка, которой на вид было лет пятнадцать. Ее свисавшие до пояса почти черные волосы были разделены на прямой пробор, как будто она подражала стилю, заимствованному с обложки старой пластинки с записями народных песен. На ней была юбка с узором из турецких огурцов, такая же, как у самой Клоды, которую она выбрала себе в общинном чулане.
– Ты именно то, чего мне сегодня не хватает. Просто как раз то, что мне нужно! – Рэймонд, как всегда, часто и выразительно моргал. Он потопал навстречу по разбросанному мусору, широко раскинув руки. – Я просил об этом, Клода. Клянусь тебе, я проснулся сегодня утром и сказал: «Что-то должно перемениться. Что-то должно произойти». Правда, я так сказал, Астра? – бросил он через плечо.
– Да, так ты и сказал, – согласилась его молодая спутница.
Клода напряглась. Конечно, это была его дочка. Смуглая, высокая, худая, точно такая же, как он. От круглолицей, зеленоглазой матери она не переняла ничего. Не то чтобы Клода забыла Астру – разве она могла? Но по какой-то причине ее образ стерся из памяти, поскольку нельзя было даже представить, что девочка все еще жила здесь. Ведь должна же была какая-нибудь добрая душа очутиться в этом месте и вырвать ее из лап Рэймонда. Клода никак не могла понять, радоваться ей или ужасаться, увидев Астру во всей ее подростковой угловатости.