, – начал мальчик и бросил на маму быстрый взгляд, пытаясь понять, не сердится ли она из-за того, что он сейчас произнес. Раньше она говорила, мол,
это грубое слово, но разве можно было так сказать о рождении его сокровищ? – И я нашел в иле вот это. Они тама точно меня ждали. – Мальчик снял мешок со спинки стула и почувствовал тепло, которое расходилось от узелка из серого хлопка. Спица мгновенно выпрямился и затолкал в штаны выбившийся край оборванной рубашки, а потом поморщился, заметив мамин строгий, полный неодобрения взгляд.
– Я ж… У меня, ну, не было выбора, мам. Нужно было их завернуть, а тама, у реки, знаешь, больше ничего-то и не оказалося под рукой, – сказал он и протянул маме узелок. – Аккуратно тока, они горячие.
– Горячие? – Голос скрипнул, и Спица ощутил его оранжевый цвет. Мама боялась. Откинув слои хлопковой ткани, она тронула острый краешек металлического осколка.
– МАМА! – воскликнул Спица и сжался, представив, как ей сейчас больно.
Но она спокойно подняла треугольный кусочек и положила себе на ладонь.
– Холодный как лед. Видишь?
Спица попытался схватить его.
– НЕТ! – крикнула мама. – Обожжешься.
– Чего? – Понять ее было невозможно, какая-то сбивающая с толку путаница. Горячий или холодный, да или нет – такие простые вопросы. Почему мир не черно-белый, зачем в нем так много серых пятен?
– Все это… Сложно, – произнесла мама, разминая ему икру. – Когда ты находишь в иле разные предметы, какие они на ощупь?
Спица пожал плечами.
– Подумай. И не бойся ошибиться. И не бойся сказать то, с чем не согласятся другие. Просто скажи, и все! Твои сокровища, какие они в тот момент, когда попадают к тебе в руки?
– Ну, не знаю. Очень холодные вроде. – Спица выпрямился. Ответ был правильным. – А у меня-то в руке они ажно ледяными становятся, точно, мам. И чем древнее вещица, так тем и холоднее, щупаю – прям пальцы сводит, ух, больно. Зато тады их становится видно насквозь.
– Ты видишь их прошлое.
– А как подумаешь изо всех сил об этом сокровище, видишь все-все, что тама с ним приключилося. Ну вроде – кто носил его в кармане. И как будто на месте этого человека сам ты. Ты-то не спишь, но все одно оно как во сне, да же?
– Я тебе уже говорила, я не могу этого знать, малыш, мне просто не дано этого. Это твоя способность. Такая же редкая, как другая твоя способность – слышать, какого цвета слова. Ну разве ты не счастливчик? Кому захочется быть еще одним серым камешком, ничем не отличающимся от остальных? Но, пожалуй, будет лучше, если ты не станешь рассказывать об этом другим, – добавила мама и погладила сына по щеке. –