– Всего восемь. Кажись, хватит, – сказал он, его голос постепенно перестал дрожать. Мальчик начал уже успокаиваться, как вдруг, пряча коробочку в свой заплечный мешок, ощутил острую боль в ноге.
– ОЙ! – Спица схватился за лодыжку и принялся прыгать по кругу. Он остановился только тогда, когда Сорока, глядя на него, вопросительно склонила голову набок.
– Нет! Дела мои НЕ в порядке! Этот подлец пырнул меня ножом, вот что, – кричал Спица. – Чую, нога искромсана в ошметки. И мама еще по шее надает, – добавил он, представляя, как мама грозит пальцем, показывая на его босые ноги. Он бросил заплечный мешок на замерзшую грязь и бухнулся сверху, не заботясь о хрупком содержимом. Уверенный, что увидит кровь, он оторвал полоску серой хлопковой ткани от рубашки снизу и устроил правую ступню на левом бедре. Взмахнув крыльями, Сорока приземлилась на выставленное колено.
– Болит вот тута, Сорока. Глянь, – прошептал он и, не веря глазам, потер подошву обрывком. – Ни царапинки!
Однако на загрубевшей коже ступни раздувался приличный пузырь. Сорока положила клюв на руку Спицы, как бы обнимая его.
– Это ж волдырь.
Мальчик принялся ползать на четвереньках по берегу с птицей на плече, исследуя промерзший ил и гальку вокруг.
Он первым заметил его.
Маленький треугольник металла с неровными краями, который выплыл на поверхность будто за глотком воздуха. Одному богу известно, сколько он пролежал там, лишенный движения, упрятанный поглубже, затоптанный чайками и омытый приливами и отливами. Это была особенная находка. Спица осторожно коснулся ее и тут же отдернул руку, сморщившись. Он сунул кончик пальца в рот, несмотря на покрывавшую его грязь, и второй рукой быстро указал на металлический осколок, сделав предупреждающий жест вороне.
Треугольник был раскаленный, как только что из адской печи.
* * *
Подумать только!
Он жил на свете уже двенадцать лет и даже не подозревал о существовании горячих сокровищ! С помощью камней он подцепил осколок металла и переложил на обрывок рубашки, щурясь на выгравированные на нем буквы, а потом завязал края лоскута наподобие котомки и поднял его высоко над головой. Редкость, небось? Такая же, как то, что приносил домой Па? Порой его находки были настолько редкими и ценными, что Па стоило просто потереть их пальцем – и те уже готовы отправиться к маме на прилавок. Без малейших переделок. Но это?