– Углядел, она высоко летает. Когда мы с ней играем.
– Стоп, отсюда поподробнее.
– Зря навострился. В волейбол играем, двое на двое, мужиков обыгрываем. Её в сборную страны брали. Знаешь, чем она берёт?
– Кого?
– Таких, как ты, – модой. Она на полшага впереди: что-то надевает – сегодня удивляются, а завтра завидуют. В памяти «возвышенность» и остаётся. А как она ходит?
– Плавно…
– Она отводит в сторону правую руку и кокетливо в такт шагам помахивает.
– Заигрывает?
– Не с тобой, ей с собой интересно.
Квартирка не совсем уютная, тесноватая, – как он умудряется писать здесь о высоком? Или чем хуже складывается, тем больше мечтаешь вырваться на простор? Пришедшие почти все свои, немного выпивали, не все немного. Девушка не из нашего института спрашивает у меня:
– Адик стихи пишет. А вы?
– Прозу.
Она открыла рот, но Адик опередил вопрос:
– Жизни.
– Вы шутник.
Объявили белый танец, незнакомка пригласила меня.
– Танцуете вы хорошо, и я буду с вами на «ты», как все. Как у тебя с прозой?
– Не жалуюсь.
Места для танцев не хватило, и музыку выключили, слава богу. Потом пели (сказали, что у них такая традиция). Натуру Иры дополнили отличный слух и приятный голос, поэтому за песней обращались к ней. Дуэт хорош, когда хотят петь вместе. Я навязываться не посмел, следуя классику – «возбуждал улыбку дам огнём нежданных эпиграмм». Кроме улыбки, кажется, ничего и не возбудил, разве что у незнакомки. Можно ли сказать Ире: «Вот он я, тут»? Или не нужно – время моё прошло?
Стали закругляться, показалось, что она неравнодушно смотрит, и я не удержался. Если претендентов много, значит, нужного нет. В голове вертятся слова, будто специально написанные для меня, позволю себе надеяться, что не только. Приятное несоответствие с текстом песни – я ещё не седой. Не сморозить бы что-нибудь такое, как с теннисом. Попросил гитару: «Хочу проверить, забыл или нет» – и начал романс Кошевского, слегка изменив слова, чтобы точнее подходили к Ире:
Капризная, упрямая, вы сотканы из грёз.
Я старше вас, дитя моё, стыжусь своих я слёз.
Капризная, упрямая, о, как я вас люблю!
Последняя весна моя, я об одном молю…
Сколько мужчин его пели? Теперь выпало мне. Опять, наверное, удивились. Подпевали, и вряд ли кто обратил внимание, что это я ей. А она? Вопросительные размышления прервал звонок в дверь: явились соседи, порошок стиральный у них, видите ли, закончился. Кто на ночь глядя стирает? Моё признание Ире так и не прозвучало, им романс заканчивается. Не просить же: «Дайте допою, там самое главное».