– Зачем Вы это сделали?
Свободной рукой он приподнял мой подбородок, перехватил взгляд и с нажимом погладил щеку подушечкой большого пальца. Да, теперь я была уверена, что слышала русскую речь со слабым приятным акцентом. Приоткрыв рот и глотнув воздуха, я вдруг осеклась, сообразив, что понятия не имею, как в одной фразе предоставить и оправдание, и разумное объяснение.
– Очевидно, уик-энд принес мне удачу. Мы встретились трижды, – придвинулся, упираясь бедром между ног, и выжидающе приподнял брови. – Я все еще жду ответа.
– Мы поспорили, – я тоненько пискнула, вытянувшись по струнке, чтобы избежать дальнейшего задушевного сближения.
– О чем?
– Поцелуй с пятым, кто войдет в клуб. Персонал не в счет.
– И снова мне повезло. На что? – уточнил со снисходительной улыбкой.
Плавно скользнув между футболкой и джинсами, кисть замерла на узкой полоске обнаженного тела. Незнакомец задавал вопросы спокойно – я бы даже сказала, с участием, – терпеливо дожидаясь робкого отклика. Гулкие ритмичные басы пронзали насквозь, пульсировали в животе, усиливая томление.
– Эм-м… Текила. Аньехо.
– Что ж, это прекрасный выбор.
Он говорил обманчиво ровно, подавшись к моему уху, обольстительно понижал голос до шепота, а в кристальных глазах мелькали смешливые искры. Дрожь предвкушения прокатывалась по телу, эмоции захлестывали, не давая ни секунды передышки. Я совершенно не контролировала ситуацию, глуповато хихикала, хлопая накрашенными ресницами. Вернуть самообладание никак не получалось.
– Вам же не смешно, я прав? – так сосредоточенно отслеживал мои реакции, что на лбу проступили морщинки. – Вы напуганы или стыдитесь?
Пятерня переместилась еще ниже. Мизинец задел кожу под ремнем, протиснулся к верхнему краю стрингов и тут же вернулся обратно. Вдруг охватило странное чувство, что со мной однажды подобное уже происходило: и этот человек с дерзкой улыбкой, и утрата благоразумия, и полное подчинение властному зову плоти.
– Да, – с трудом выдавила, переменившись в лице.
– Да на первую часть вопроса или на вторую? – вкрадчиво уточнил собеседник.
В тоне прозвучали ироничные нотки, задели за живое, вызвав глухую враждебность. Я пригвоздила его осуждающим взором, фыркнула и в сердцах топнула ножкой. Не убедила. Мужская рука бесстыдно оглаживала ягодицы. Задыхаясь от возмущения, приготовилась отпихнуть наглеца и влепить увесистую пощечину, но кое-как овладела собой. Если подумать, пускать в ход кулаки – далеко не блестящая идея. Голова, к счастью, до сих пор могла рассуждать более-менее здраво, но тело… Податливое, как пластилин в умелых руках, оно отзывалось на малейшее прикосновение, обжигающий взгляд, бархатный баритон и неровное дыхание. Я была шокирована, ведь такого со мной не бывало даже на пике отношений с Маратом. Да и было ли вообще когда-нибудь раньше?