– Есть у меня секретный прием! – Пятифан, дождавшись подходящего момента, притянул к себе Васильеву, а затем схватил со спины и повалил на себя, упав вместе с ней в воду.
– Рома! – взбесилась девушка, вырываясь из его хватки и откашливаясь.
Встав на ноги, она, злостно сверкнув глазами, оглядела вовсю хохочущего парня.
И именно в этот момент Саша поняла, что что-то не так. Она, вся мокрая, стоящая в холодной воде; рядом с ней хулиган Ромка, все сидящей в воде и задорно смеявшийся, такой же хулиган Бяша, бегающий от малышки Оли уже по всему берегу; недалеко стоит Антон, с сиянием в глазах наблюдая за развернувшийся картиной. Все было так незнакомо, по-своему странно, но так тепло. Сердце, что долгие годы было закрыто от остального мира, забилось в новом, живом, темпе, а в темных голубых глазах снова проявился давно увядший цветок радости. Все было будто так, как и должно было быть.
Искренний смех издался из ее губ, врываясь в атмосферу неподдельного веселья.
Вскоре все устали носиться и брызгаться, улеглись на песок, наблюдая, как последние лучи солнца скоро уже скроются за горизонтом.
– Надо бы по домам возвращаться, пока не замерзли. – оповестил Пятифан, вставая и направляясь к вещам. Антон и Бяша последовали за другом, чтобы взять одежду.
Пока парни переодевались в сухое за кустами, девочки собирали их манатки.
А потом до Саши дошло – они же тоже мокрые насквозь. В отличие от мальчиков, которые купались весь день, девочки от воды отказались, и кто ж знал, что в самом конце их заставят полностью окунуться. Саша даже в купальник не переодевалась, а Оля не планировала сильно мочиться. Но получилось, как получилось.
– Оля, у тебя есть запасная одежда?
– Я возьму кофту Тоши! – так девочка и сделала. Из одного рюкзака она достала олимпийку брата. – А ты?
– У меня нет другой одежды. – вздохнула Васильева, выжимая край футболки и шорты. – Неприятно, конечно, но ничего страшного. И так дойду. А тебе нельзя болеть, так что быстрей накидывай!
Откуда не возьмись в лицо Саше прилетела какая-то тряпка. В нос сразу ударил уже знакомый запах Пятифана. Этой тряпкой оказалась толстовка, которую он уже одалживал после происшествия с ямой.
– Прелести свои прикрой. – ухмыльнулся он в своей манере.
– Если бы ты не повалил меня в воду, я была бы относительно сухой. – без доли смущения, без капли какой-либо злости или холодности сказала Саша. – Так уж и быть, чтобы тебе от бабушки не досталось, я воспользуюсь твоей добротой.