Александра была не согласна с общим мнением об этой девушке. Порой, люди не замечают первопричин того или иного поведения, либо не хотят копаться в этом и напрягаться увидеть другую сторону монеты.
Знакомство со Смирновой произошло еще до школы. В один из холодных вечеров Васильева просто шла из магазина домой через площадь, где весьма нравилось просто сидеть и что-нибудь пожевывать. Там она увидала Катю, слезы которой образовали почти целую лужу под скамейкой. Блондинка сидела, сжимая свои плечи и всхлипывая. Саша подошла к ней и спросила о причине слез. Смирнова, в своей манере, огрызнулась и послала черноволосую куда подальше.
– Можешь выплеснуть на меня все то дерьмо, которое накопилось и из-за которого ты сейчас ревешь, если хочешь.
И Катя сорвалась, забилась в истерике. Но не от гнева на незнакомку, что прервала ее рыдания, а на черную полосу своей жизни. Девушка кричала, била кулаками подставленное плечо Саши. Васильева не улавливала ее слова, поняла лишь, что виновата мать. Что ж, Александре было это знакомо.
Когда блондинка успокоилась, то начала уже расспрашивать о незнакомке: кто, откуда и почему помогла. И говорить со Смирной было легко и непринужденно. Было в этой девушке что-то такое, что притягивало. Схожесть проблемы? Может быть. Но плохой Катю Саша не могла назвать.
И зайдя в класс, первее всего Саша отыскала старосту. Катя сидела на второй парте среднего ряда, общаясь с миленькой темноволосой девушкой, сидевшей за первой партой того же ряда. Это была Полина Морозова – девушка Антона. Петров познакомил их перед тем, как идти за учебниками. И Поля являлась невероятно милой и добродушной. Мягкие черты лица, сияющие музыкой голубые глаза и тонкие нежные руки. А скрипка в этих руках создавала отдельный мир, где любая душа могла найти покой.
Своих дружков Саша не увидела. А остальные одноклассники с долей неприязни осматривали новенькую. Наверняка думали, съесть ее или избегать.
– Сашенька, садись ко мне! – позвала Катя, завидев Васильеву. Та не заставила себя ждать и плюхнулась на свободное место, сразу вникая в разговор девушек. Теперь взгляды стали еще мрачнее. Новенькая стала подружкой их ненавидимой старосты. И именно по этому факту уже судили о Саше, как о стервозной суке. Но ей, откровенно говоря, было плевать. В первый раз что ли? Глаза были ее оружием, и тоже могла зыркнуть со всей своей ненавистью к окружающим, что девушка и делала время от времени, когда совсем уж наглые лица смотрели на нее подолгу.