Вот только мой университет никто не стилизовал. А здесь явно ещё не отошли от хэллоуина. Сейчас, наверное, ещё немного погуляем, а потом откуда ни возьмись выскочат оператор с режиссером. У одного – камера под двадцать килограмм, у другого – хлопушка. И мы начнём снимать кино.
Пол исчерчен прямыми и дугообразными линиями, которые, пересекаясь друг с другом, образуют неповторимые узоры. Сам пол мраморный, а образуемые пересечениями пространства выложены из сверкающего бирюзового камня. Боюсь представить, сколько стоило такое удовольствие. Двери, ведущие в аудитории, по обе стороны огорожены колоннами, и каждую колонну обвивает спираль из множества огней. Вдоль коридора расставлены мощные деревянные столики на трёх ногах, будто и здесь музей оставил свой след. На одном столике возлежит талмуд, раскрытый на какой-нибудь наверняка важной страничке, а на другом стоит бюст солидного мужчины с бородой. Не признала, кого именно.
Я задержалась взглядом на девушке с копной рыжих волос и перстнем на указательном пальце – зеленый камень так и поблескивает под всеми этими светлячками… На мгновение мне показалось, что в районе её ладони блеснуло кое-что кроме: фиолетовое пламя, краткая вспышка, выбивающаяся из ряда вон. Я повернулась к Феранте, готовая задавать вопросы… Но, конечно, ей было не до того.
– Здравствуйте. Доброе утро. Здравствуйте. Благодарю. И вам насыщенного дня. Вы работаете над той ошибкой, на которую я вам указала? Доброе утро. Здравствуйте. – Голова – что лодка, которая неспешно покачивается на волнах, то взмывает вверх, то опускается. – Не опаздывайте на занятия, они вот-вот начнутся.
Через одного, студенты косились на меня, но напрямую никто не посмел обратиться.
Феранта оказалась права – совсем скоро по помещению пронеслась трель, как будто одновременно зачирикала тысяча канареек. Студенты попрятались в аудиториях: некоторые стремительно скрылись за дверью, а другие еле-еле сдвинулись с места. Даже в этом странном месте студенты почти не отличались от нормальных.
В конечном счёте мы с Ферантой все-таки остались вдвоем. Теперь каждое слово скользило по коридору, задевая огни и экспонаты, и отражалось от стен.
– Вы не выглядите удивленной, – удовлетворенно заметила Феранта.
– А должна бы, – согласилась я. – Где я? Признавайтесь, не бойтесь меня напугать. Меня в этой жизни уже ничего не удивит.