Впрочем, вряд ли может быть иначе в деревнях, где все процессы – от зачатия и рождения до болезней и смерти – происходят в одном помещении со всеми членами семьи. И соседи могут заглянуть в любой момент – дверей нет, стучать не во что. Меня удивило, да. Но там так, документирую.
Заметила, что в нашей кухне нет российского флага. Перепроверила. Висят флаги всех стран, откуда приезжали волонтёры в клинику: Колумбия, Португалия, Аргентина, США, Великобритания. По фотографиям старым тоже проверила – был, а теперь нет.
Долго молчала, ходила, искала слова, которыми можно спросить – почему так? Слов не нашла. Зато нашла карандаши и бумагу, нарисовала, повесила.
Боялась, что кто-то что-то скажет, но все промолчали. А мне стало лучше – теперь кусочек меня останется на гватемальской кухне даже после моего отъезда отсюда. Отметилась.
Мириам уехала обратно в Португалию, её контракт закончился. Врач Лена тоже уехала, её ждёт московская реанимация, уже три месяца очень ждёт. Мы остались втроём с Лизой и В. Лиза и В. между собой ладят не особенно хорошо. Наверное, из-за того, что В. часто задаёт разные медицинские вопросы, перекладывая конечное решение на Лизу. Хотя нет, скорее дело в том, как именно он задаёт эти самые вопросы. Большинство из них звучат так:
– Лиза, у меня там пациент с дерматитом…
– И?
– Ну, по такому виду дерматита у нас нет предписаний…
– И?
– Так что мне ему назначить?
– Надо смотреть в справочниках, подобрать что-то по их рекомендациям, ты же знаешь!
– Ну, ты это, помоги…
Лиза гневно вспыхивает, с алыми щеками идёт в аптеку, читает медицинские справочники, подбирает максимально подходящие препараты. Когда пациенты уходят, выговаривает В.:
– Ты можешь более точно формулировать вопросы, пожалуйста?
– Так я и так точно…
– Нет, точно – это так: «Лиза, у меня пациент с нетипичным дерматитом, пожалуйста, помоги мне подобрать препараты». Всё, я сразу пойму, без этих твоих ступенек.
– Ладно…
В. уходит шинковать овощи, сегодня его очередь готовить. Готовит он категорически невкусно. Начиная с того, что он совершенно не чувствует текстуру продуктов, кладёт все овощи в кастрюлю одновременно, из-за чего хлопья лука превращаются в пушистые облачка, картофель рассыпается в пюреобразную массу, а морковь остаётся с хрустящей серединкой. Заканчивая тем, что он совершенно не пытается регулировать солёность блюда, и обычно всё, что он готовит, – смертельно пресное. Мы пытались что-то с этим сделать, но В. всякий раз отвечает одинаково: