После засел за заказ Лидии Григорьевны. Ему снилось, как в старушкину спину вбивают гвозди, и он просыпался среди холодного рассвета, включал настольную лампу и складывал чёрную нитку пополам.
Когда снова вышел из квартиры, обнаружил на лестничной клетке очередь смущённых людей, которые сказали, что ждали начала его рабочего дня.
– Я ещё утром поняла, что ты закончил, – сказала соседка, принимая готовую работу. – Проснулась и не болит почти. Последние недели так болело, хоть вой. Да что сделаешь, когда старость. А сегодня, будто снег в душе включили – всю боль заложил.
Норкин выпил чаю в гостях, ещё раз отказался от денег, но от продуктов и бутылки отказываться не стал. И, вернувшись в свой подъезд, обнаружил, что очередь удлинилась.
– Можно? – спросил его робкий голос.
– Заходите, – коротко кивнул Норкин с врачевательным видом.
Просили вещей самых обычных и самых невероятных. Просили собственной зарплаты, которую задерживали, просили выиграть тяжбу с тёткой о наследстве, опять просили найти кота, так как первый кот, Арсений, обнаружился в подвале и его имя передавалось из уст в уста, просили любви, просили стиральные машинки, холодильники, компьютеры, ремонт, звукоизоляцию, путёвку на Кипр, поездку на Дальний Восток, домик в деревне, смену в лагере, одна девочка просила, чтобы родители разрешили морскую свинку, просили исцеления от разных болезней, выигрыша в лотерею, опять найти кота, найти собаку, найти машину… С ремонтами, наследством и машинами Норкин прогонял сразу.
О звукоизоляции просили из-за маленького ребёнка, которого будила музыка и молодёжно-лошадиное ночное скаканье соседей, так что Василий сжалился. Правда, не смог придумать, как должна выглядеть звукоизоляция, поэтому просто крупными стежками на обрезке написал “ТИШИНА”. Потом владельцы тишины пустили слух, что звукоизоляции так и не дождались, совершенно разочарованы “этим Норкиным” и веры ему нет, сплошное вымогательство. Нашлись ещё обиженные, обвиняли во всех тяжких, чуть ли не в том, что “вышивальщик” сам угоняет машины, а потом их “находит” на обочинах.
Как-то Норкина подкараулил Маруськин дрыщ:
– И где коляска? – рассерженно то ли спросил, то ли потребовал он.
Василий складывал в пакет только что пробитые в магазине средство для мытья посуды и порошок.