Его влажный язык скользнул по моей коже и начал слизывать слёзы, текущие по моим щекам.
– Пожалуйста, – взмолилась я.
– О, дорогая, ты уже решила нас умолять? – в глазах князя заиграл огонь, он наслаждался моим страхом.
Я насколько смогла, повернула голову в сторону дочери и прошептала:
– Не смотри, не смотри, отвернись.
Она закрыла лицо руками и затряслась в плаче.
– О-ой, какая заботливая мамочка! – с иронией протянул князь. – Как же это мило!
На лицах мужчин растянулись гадкие улыбки.
Князь махнул рукой, давая разрешение на продолжение.
Пёс резко дёрнул меня, и острая боль пронзила тело, руки натянулись на верёвках.
Все присутствующие ухмылялись, почти облизываясь. Я отвернулась. Я не могла вынести его прикосновения и дыхание на своём лице…
Пёс водил ножом по моему телу, вырисовывая лёгким нажимом какие-то орнаменты и узоры.
Неожиданно, с громким стуком, дверь камеры открылась, и в неё влетели Сокол и Вольг.
На их лицах я видела обещание кромешного ада всем присутствующим.
Сокол с ловкостью выхватил нож из-за пояса и метнул в пса, который стоял возле меня.
Лезвие попало точно в глаз, пёс мгновенно обмяк и рухнул на пол. Двое оставшихся переметнулись ближе к князю, встав на его защиту.
Мои глаза округлились, а сердце бешено колотилось, готовясь выпрыгнуть из тела.
Князь поднялся со своего стула.
– Сокол, друг мой, – вкрадчивым голосом произнёс князь. – Мы всего лишь общались с пленницей, так, как и подобает общаться с врагом.
– Тебе врагом стала беспомощная девица, и ты мучаешь её на глазах у ребёнка? – с ненавистью бросил ему Вольг.
– Где уважение к твоему князю?! – рявкнул он.
– К такому князю не может быть уважения, – злобно ответил Вольг.
– Если бы мог, то я вас двоих давно убрал, стёр бы с лица земли, – с ненавистью прошипел он.
Сокол не реагировал на слова князя. Его не задевали издёвки. Он пристально смотрел на него, не двигаясь. Вольг метнулся в угол камеры, где сидела на полу Соня, и поднял её на руки. Дочь зарылась в него лицом, чтобы не смотреть на происходящее.
В дверях я увидела Нину, которая от ужаса прикрыла рот рукой. Вольг передал ей Соню, и она спешно ушла.
Сокол не сводил глаз с князя. Его глаза стали тёмно-зелёными и сверкали, словно два изумруда. Костяшки пальцев побелели, от того, как сильно он сжимал нож.
В камеру вошел Фёдор и положил руку на плечо Сокола. Казалось, что он немного притушил его гнев.