Мне было всё равно, смотрит она или нет, а может тут целая толпа зрителей собралась? Всё это меня уже не волновало. Я скинула с себя халат, ночную рубашку и надела новую одежду.
Я развела руками, показывая – всё, я готова.
В темнице, в этой тюремной камере, мной овладел страх, пропитав болью и отчаянием. Я дала обещания дочери и не смогла их сдержать. Подвела её и себя.
Проснувшись, я поняла, что треснула на части. Я переживала за свою дочь, волновалась за неё. Но искать ответы на вопросы, почему мы тут, кто эти люди – не могла. Или не хотела.
Мы вышли из комнаты в коридор второго этажа.
Рядом с моей дверью было ещё несколько, они были закрыты, и я не видела, что находится за ними.
На полу лежали мягкие ковровые дорожки. Только наступив на них, я поняла, что иду босиком. Нина опустила взгляд на мои ноги, но я покачала головой, чтобы она даже не думала задерживаться ради поиска обуви для меня.
Мы пошли вниз по широкой лестнице. Закончилась она в большой гостиной, из которой вели двойные двери в столовую. Одна дверь была приоткрыта, и я видела, что за столом сидят люди.
Я услышала смех дочери и побежала туда. Это была кухня-столовая, где за большим овальным столом сидели Сокол, Вольг, Фёдор и моя Соня. Выскочив из-за стола, она бросилась ко мне. Остальные замерли и смотрели на нас.
Я села на колени и обняла дочь. По моим щекам бежали слёзы. Слёзы радости, что она жива и здорова. Она смеётся. Она не треснула на части как её мама.
– Мама, не плачь, всё хорошо. Мы в безопасности, – успокаивала меня Соня и гладила по волосам, как когда-то я её.
Я услышала, как Вольг тихо спросил у Нины:
– Почему не позвала, не сказала, что она проснулась? – но она лишь шикнула на него.
Волосы Сони были заплетены в искусный колосок, на ней была серая футболка с сердечками и лосины. Это были её вещи.
– Откуда? – я подцепила пальцем футболку.
Сокол встал из-за стола и подошёл к нам с Соней.
– Из ваших вещей. Всё что было в твоей… э-э… машине… мы привезли в дом.
Он внимательно всматривался в моё лицо, будто пытался разгадать загадку, написанную у меня на лбу.
Что-то внутри меня натянулось, реагируя на его близость. В памяти возник образ связующей нас нити, которая появилась в темнице и ощущения, которые я испытала от её появления. И сейчас, словно напоминая о себе, она едва подрагивала. По венам разливалось густое и сладкое спокойствие.