утром в субботу. Обычно я пишу ей сообщение о том, что успешно добралась до университета.
– Я попала под автобус, – абсолютно ровным голосом сказала я. В тот момент я впала в какое-то оцепенение. Страх сменился полным отсутствием каких-либо эмоций. В этом состоянии я проживу ещё несколько дней.
– Как? Ты сейчас где? – взволнованно спросила мама. – Что мне сейчас делать, Даш? Куда ехать?
Я даже не сразу понимаю, что именно произошло. Словно это всё не со мной – я лишь сторонний наблюдатель всего этого ужаса.
Вокруг меня были люди. Прохожие предлагали помощь. Но я запомнила лишь обвинения в мою сторону. И в том потерянном и беспомощном состоянии я даже в это поверила. Поверила, что это моя вина. Я недостаточно проконтролировала ситуацию, раз сейчас сижу на тротуаре с порванной штаниной и постепенно распухающей ногой.
С мамой мы встретились уже в больнице, куда меня привезли на «скорой». Мама была испугана и плакала. Больше всего на свете я не люблю становиться причиной слёз и переживаний для своей мамы.
Наверное, это было самое страшное. У меня защемило сердце при виде плачущей мамы. Вот мы отмечали её день рождения, строили планы на лето. А теперь впереди лишь неизвестность, которая невероятно пугала.
Два часа меня осматривали разные доктора. У меня ничего не болело. Но я понимала, что раз нога так сильно отекла – это явно признак того, что что-то не в порядке.
– Ох, дочка, как тебе повезло, – качали головой возрастные медсёстры, услышав мою историю. Казалось, что за долгие годы работы в больнице они уже обросли броней цинизма, но всё же в них было столько сочувствия.
В больнице я не встретилась с осуждением и обвинениями. То ли эта доброжелательность, то ли капельница, которую мне поставили ещё в карете скорой помощи, помогли мне избавиться от ощущения, что я виновата. Хотя сложно было не почувствовать себя виновной под гнётом злобных бабок, которые, видимо, опаздывали на какой-нибудь рынок. Удивительно, какими чёрствыми, с диапазоном эмпатии меньше, чем у чайной ложки, бывают люди.
Но в тот момент я мало думала обо всём происходящем. Я ещё даже осознать не успела, что произошло. Мне просто очень хотелось домой, спрятаться от всего мира под одеяло и проспать несколько часов подряд в обнимку с любимым котом.
В голове у меня было множество разных мыслей: о дипломной работе, о сюжете книги, которую я писала. Я думала о Добчинском и Бобчинском из «Ревизора» Гоголя, пока мне делали рентген! Как же удивительно работает наша психика! Но в тот момент действительно было не время для истерики.