За счет спокойного нрава Филька никогда не ввязывался в уличные драки, ему это было неинтересно. Сама того не зная, я воспитала очень верного и социального кота, однако к незнакомым людям он не приставал, держался от них в стороне. К слову, это правильная кошачья стратегия, даже если вам кажется, что кот должен липнуть ко всем приходящим в дом гостям. С точки зрения выживания кошке лучше быть пугливой, чем искать хозяина в каждом «проходимце». Никогда не знаешь, какие намерения у человека, насколько он добрый или злой, – сразу это определить не всегда возможно.
Филька был тот еще кот-огородник. У него были странные пищевые пристрастия – кот любил спелые дыни. Нет, конечно, мясо и кефир он также употреблял, но не с таким ярким энтузиазмом.
Когда мне было 12 лет, отец загорелся идеей вырастить на участке сладкие арбузы и дыни, чтобы не рисковать с привозными, которые не всегда бывают спелыми. И вот на небольшом участке появились загадочные плетущиеся растения, а на них маленькие такие ягоды, которые становились все больше и больше. Филька все время там катался и валялся. А когда мы стали собирать первый урожай, дали попробовать кусочек дыни коту. Реакция Фили была настолько яркой, что мы не стали возражать – он с удовольствием поедал сочную мякоть. Стали периодически угощать.
Однажды я хотела сорвать желтый шарик дыни, но он оказался пуст, а внутри сидел кот. Представляете наше удивление и смех? Кот выел мякоть дыни изнутри и заснул, изрядно объевшись. После чего вся семья нарекла его «Филя – расхититель дынь» и отец строго запретил в сезон, пока зреет урожай, пускать котяру в огород. Однако у кота была своя точка зрения, и он все равно, прикидываясь, что идет вовсе не за дынями, просачивался в кусты и следил за ценными для него грядками.
Прикол повторялся из года в год, пока мы выращивали эти ягоды на участке. В те летние ночи, примерно с середины августа, когда наш скромный урожай начинал созревать и воздух наполнялся сладким ароматом, Филя не приходил ко мне спать. Две недели практически до самого сентября он ночевал под полувысохшими кустами, ожидая, когда можно будет сожрать очередной желтый шарик. Зачастую он объедался так, что обычную еду ему было бесполезно предлагать. Не ранее чем через 4–5 часов он готов был приниматься за мясное.