– Снадобье не подкачало, – шепнул Уайт.
Донахью кивнул головой:
– Слава господу и американской фармакологии.
Уайт прошел в угол каюты и взял стоявший там темно-серый чемодан. На его место встал чемодан, принесенный Донахью.
– Вес почти одинаковый, – сказал Уайт. – Никаких наклеек и печатей нет.
Донахью посмотрел на пол. Там лежала черная ниточка.
– Кажется, это метка. Мы ее чуть-чуть сдвинули.
Уайт передал чемодан Донахью, присел на корточки и, присмотревшись к ниточке, потрогал ее.
– Она в виде буквы «му». Надо вот так… теперь хорошо.
Он встал и, подойдя к столику, стал искать что-то в ящиках, затем открыл верхний ящик шкафа. Донахью подошел к двери и оглянулся.
– Ну, что ты там?
– Ищу бумагу для наклеек и клей. Должны быть, где-то тут.
Японец закрыл рот и перестал посапывать. Шевельнулся. Оба замерли. Японец снова приоткрыл рот. Он продолжал спать – дышал ровно и спокойно. Уайт выдвинул нижний ящичек ночного столика и обнаружил бумагу и баночку с белым клеем. Взял несколько листиков тонкой бумаги с блестками и завернул в листочек из записной книжки маленькую порцию клея.
Донахью вышел первым, Уайт за ним. Закрывая дверь, Уайт взглянул на спящего японца и послал ему воздушный поцелуй. Они проскользнули в свою каюту. Бузони взял чемодан у Донахью и поставил на стол Крист сделал первый снимок – внешний вид чемодана.
Донахью посмотрел на часы и вытер платком руки и лоб. Уайт вытер лицо полотенцем.
9
Терано открыл глаза и вскочил с дивана. У ног лежала книга. Он посмотрел на часы – семнадцать минут двенадцатого. Проспал почти полтора часа. Голова была тяжелая, как после пьянки. Чемодан стоял на месте – в углу каюты. Дверь закрыта.
О том, что нечаянно заснул, не надо говорить Идэ. Тот может раздуть этот случай – напишет в общем докладе или в путевом дневнике, который ему поручено вести, и еще доложит устно своему начальству. А это может отразиться на аттестации. Из-за такой ерунды он, чего доброго, отстанет при очередном производстве от своих товарищей по выпуску из академии.
Терано подошел к умывальнику, налил из кувшина воды в таз, смочил голову, потом принял двойную порцию лекарства от головной боли. Затем сел на пол и проделал гимнастику духа. Он полностью восстановил душевное равновесие.
Подсев к столику, открыл книгу. Теперь читалось легко, все было понятно. Европейцы добрались до монастыря, им отвели комнаты, угостили вкусным китайским обедом – началась их удивительная жизнь в Шангри-Ла. Терано захлопнул книгу, налил из термоса кипятку в японский глиняный чайник и с наслаждением выпил три чашки зеленого чая.