– Что? – Я взглянул на профессора. – Нет, конечно! При всём уважении к «Юнайтед Аэроспейс», ко всем её заслугам в освоении Луны, Марса и Цереры, я всегда считал, что такой проект частная корпорация не потянет. Слишком велик масштаб. Признаться честно, до того момента, пока меня не назначили на строительство «Армстронга», пока я сам воочию не увидел, насколько тут всё серьёзно, я думал, что эта программа сдуется ещё на этапе проектирования.
– Но она не сдулась, – тихо сказала Жаклин Кусто.
– Нда, – задумчиво глядя в кружку, протянул Трофимов. – Не знаю как, но этот парень, Эванс, и впрямь сделал это! До сих пор ума не приложу, как он заставил работать вместе Россию, Штаты, Японию и Европу! И это на фоне всего того политического дерьма, что происходит между нашими странами в последнее время.
– Земля – это Земля, а космос – это космос, – философски произнес Мейс Вильямсон. – Здесь всё иначе. Здесь нет границ, нет наций и государств как таковых. Космос вне политики.
– Да, только не говори это ребятам из Белого дома и Кремля. Засмеют! – возразил Трофимов. – Не знаю, что там им пообещал наш босс, но уверяю тебя, эти говнюки давно поделили на зоны интересов и сам Титан, и всю систему Сатурна. Так же, как они сделали это уже с Землёй и Луной!
На какое-то время все замолчали.
– Чёрт, и почему мы, люди, не можем обойтись без всего этого, – с досадой вздохнул я.
– Имеешь в виду без политики? – спросила Розенберг.
– Да, без всей этой грязи, без постоянных разборок, без грызни по любому поводу! Грёбаная политика всегда все портит! Только представьте, чего бы мы, я имею в виду человечество, могли добиться, если бы не это идиотское противостояние всех со всеми на протяжении веков! Если бы мы работали сообща, вот как сейчас, мы бы возможно уже исследовали бы звёзды, а не какой-то там Сатурн!
– Ты идеалист, Фёдор, – заметил профессор Андерсон. – То, о чём ты говоришь, невозможно. Постоянная борьба, противостояние – это часть нас. Это было с самого начала, уже даже тогда, когда наши предки ещё только лазили по деревьям, они уже сбивались в стаи, у них уже были вожаки, лидеры, которые определяли все аспекты жизни племени. – Он встал и прошёлся к большому панорамному окну в стене. Там, вращаясь в такт движению центрифуги, голубела Земля.
– И уже тогда были войны! – любуясь открывавшимся с орбиты видом родной планеты, продолжил он. – Маленькие войны: стая на стаю, племя на племя. Не всегда со своим видом, нашим предкам приходилось бороться и с хищниками, и с природными условиями, но какая разница – кровопролитие есть кровопролитие. Борьба за еду, за источники воды, за тёплую пещёру, просто за жизнь, в конце концов! Слабый проигрывал и погибал. Сильный побеждал и передавал свои гены потомкам. Война, противоборство – это у нас в крови! – Он повернулся и обвёл взглядом нас, сидевших за столом. – Нельзя просто щёлкнуть пальцами и выкинуть из генома то, что закладывалось в наш вид эволюцией на протяжении миллионов лет.