Они шли вниз по украшенной улице. Нейт то и дело оглядывался. Глаза круглые, как у совы. Рот немного приоткрыт. Он с нескрываемым восторгом смотрел на шныряющих неподалеку жутких монстров. Страх, любопытство, веселье. Все чувства смешались воедино. Для него это был необычный опыт. Братьев растили в строгой, религиозной семье. Под запретом был не только Хеллоуин, но и Рождество, что, по мнению Теона, было полной бессмыслицей. Даже музыку, светскую музыку слушать было нельзя. Вот Теон и стал атеистом. С Нейтом же сложилось по-другому. Он верил. Искренне верил, и старший нисколько не противился этому. Но, как защитник, как брат, как наставник, делал все возможное, чтобы Нейт понял: не быть идеальным – нормально, а быть самим собой – крайне важно. Ни один человек не свободен от грехов. Хоть такие ограничения и повлияли на мировоззрение Теона, последней каплей оказалась смерть родителей. На тот момент ему было двенадцать.
Мария Тиммер была поистине роскошной женщиной. Прекрасна как изнутри, так и снаружи. Вышла замуж в восемнадцать, а в девятнадцать родила первенца. Она была блондинкой, волосы – волнистые, серые глаза. Сложно было не любить ее. Муж же Марии, Боб Холланд, работал в страховой компании и уж точно не походил на прекрасного принца. Но что-то цепляло в этом рыжем, веснушчатом, зеленоглазом мужчине. Возможно, харизма? Семья была вполне нормальной, небольшой, из трех, а спустя некоторое время из четырех человек. Но времени, чтобы просто быть друг с другом, им было выделено совсем не много.
26 марта Мария Тиммер была сбита насмерть грузовиком. Водитель избежал правосудия. А через пару лет Боб, безгрешный… нет, следует сказать, притворяющийся безгрешным, застрелился на могиле жены. «Если Бог есть, почему хорошие люди умирают?» – каждый день спрашивал себя Теон. «Они подчинялись. Всегда подчинялись! А сейчас мы сироты! Их больше нет! Разве это честно?» – горько думал он. Погрузившись же в какой-то момент в реальность, Тео перестал настолько идеализировать людей. Но к христианству не вернулся.
Конечно, потеря родителя всегда нелегко дается, особенно для не по годам умного трехлетнего ребенка. И все же Нейт от религии, от веры не отвернулся. «Все хорошо! Он нуждается в мамочке и папочке больше, чем мы с Теоном. Они сейчас в лучшем месте»,