Последним желанием свекрови было умереть дома, но его дети так и не выполнили. Похоронили ее на родине рядом с родителями и с бывшим мужем, которого при жизни она так и не простила за многочисленные измены.
И, как ни странно, в последние дни свекровь с удовольствием ела очень сытную и жирную еду. Видимо, она устала во всем себе отказывать.
Муж тяжело переносил утрату. И год оплакивал уход своей мамы. Вместе с ним все это время плакала и я.
Ко всем врачам я испытываю уважение. Хотя, наверное, незаслуженно. Ведь по их вине я частично потеряла слух. Однажды медсестра сделала мне укол, который вызвал анафилактический шок, не посмотрев внимательно в мою медицинскую карту.
Слава Богу, я осталась жива.
Да хранит нас всех Господь.
Вспоминая покойную свекровь и Тамару, я отдаю себе отчет в том, что это еще одна попытка сравнить тех врачей, с которыми я была знакома лично. И не просто знакома – надолго, вовлеченно, почти всецело.
Нет. Тамара была другим доктором. Всегда напряженным, рефлексрующим, с играющими от каждого шороха нервами.
Свекровь выглядела отрешенной и почти мертвой. Всегда. Никаких слез и ненужных сцен при любой ситуации.
А Тамара? Она была другой. Била своих дочерей беспощадно, бросалась на инфантильного Тимура с упреками и кулаками. Проклинала его, выгоняла из дома, заставляла унижаться и просить прощение.
Мне приходилось каждый раз наблюдать карикатурные перфомансы в исполнении этой пары дерущихся идиотов – водителя, играющего роль вечного мальчика, и невролога, бьющегося в конвульсиях.
Тамара вытворяла настолько абсурдные выходки, что я все время спрашивала себя, а она точно врач, который должен как раз такие приступы купировать?
Утром моя родственница демонстративно надевала на голову Тарасу тарелку с сырниками, политых сметаной. Ей могло показаться, что завтрак недостаточно хорош. Или у Тамары просто не было настроения. Она злилась на то, что супруг не оправдывает ее ожиданий.
Тот вытирал растекающуюся жижу со своего лица и выглядел в этот момент нелепым и жалким. Мне хотелось встряхнуть свихнувшуюся бабу, не женщину и влепить ей пощечину.
Когда Тамаре удавалось вывести мужа из себя, тот на нее набрасывался с тумаками, и тогда она выбегала на лестничную площадку и вопила со всей дури – убивают!