– Это мы еще посмотрим, – говорит Тея.
* * *
Полгода назад, теплым июльским днем, Тея посетила спектакль «Фарс о Пираме и Фисбе». Все представление у нее кружилась голова от хохота, радость бурлила внутри, выплескиваясь в зал. Ребекка играла богиню-охотницу Диану, и серебряная луна на ее голове была такой огромной, что Тея поражалась, какой же силой она держится. После, когда девушка не спешила уходить, не желая возвращаться в мрачную атмосферу дома на Херенграхт, и слонялась по переднему двору Схаубурга, ей встретилась Ребекка Босман собственной персоной.
– Вы были так чудесны, мадам, – произнесла Тея. Желание высказаться захлестнуло ее с головой, иного шанса могло и не представиться. – Ваша речь к влюбленным – лучшее исполнение из всех, что мне довелось увидеть.
Ребекка, уже не в наряде охотницы, но все еще сохраняя нечто от того, другого мира, обернулась и окинула взглядом Тею: девушку, которая была не похожа на тех, кто приходил распускать перышки в ложах и, хихикая, наблюдать за остальными горожанами.
– Вы уже видели ее раньше?
– Несколько раз, – ответила Тея, еще более взволнованная теперь, когда богиня остановилась побеседовать. – Но другим не удается сыграть достаточно правдоподобно. Роль Дианы, должно быть, нелегка. Я хочу сказать… для вас это, конечно, несложно… но если пытаться донести такую разницу, не всегда выходит.
В глазах Ребекки загорелся веселый огонек.
– Ваше имя, мадам? – спросила она.
Никто еще никогда не называл Тею «мадам».
– Я Тея Брандт, – представилась она, сделав глубокий реверанс.
– А я Ребекка.
– Я знаю.
Ребекка спросила, пришла ли Тея в Схаубург одна, и восторг девушки сменился смущением.
– Да, – ответила она, уставившись себе под ноги. – Я бы пришла с подругой, но…
– О, я всегда хожу в театр одна, – продолжила Ребекка. – Несколько часов наедине с собой. Вы совершенно правы.
– Да? Я должна была отправиться на рыбный рынок.
– Уверена, треска поймет.
Так все и началось. Ребекка пригласила Тею за кулисы, чтобы познакомить с другими актерами. Тея увидела, как весь реквизит расставляют по местам до начала следующего представления, будто ничего не было, будто все случится в первый раз, всем позволено начать заново и все ошибки позабыты. Для Теи было откровением увидеть порядки этого таинства, изысканный и в то же время обыденный профессионализм. Ребекка отвела ее в свою личную гримерную, и Тея была очарована ароматом сандала, кувшином с лимонной водой, маленькой собачкой, которую, по словам Ребекки, она назвала Эмеральдой