Г продолжал говорить, что со мной все в порядке, но это был глас вопиющего в пустыне. Г всегда считал, что любые мои слова и действия хороши. Необязательно правильны, но хороши.
А потом они вдруг сказали: “Заканчиваем работу. Мы вас закрываем прямо сегодня, отключаем свет”. Мы знали, что без камер тела немедленно разложились бы. У нас была только демоверсия камеры, массовое производство было возможно на фабрике Пяти глаз в Шэньчжене. О том, чтобы перевезти трупы на такое расстояние, не могло быть и речи. Мне пришлось отпустить их. Я обошел всех, поговорил со своими любимцами – я понимаю, что странно было заводить любимцев, но я уже был довольно странным. Я даже не прощался, просто говорил им, что все будет хорошо, пусть подождут меня, kiakaha, kiamāia. К слала апелляцию за апелляцией.
Дохлый номер. Однажды вечером, ровно в шесть ноль одну, они отключили подачу энергии в камеры. Мы все стояли и смотрели на это».
Он замолк, и она поторопила:
– И что случилось, господи?
Он улыбнулся склону холма, плоским равнинам и кривой куче мусора, напоминавшей странную зубастую морду.
– Большинство тел растеклось, как мы и думали. Восстановлению не подлежали. Мозги у них сразу превратились в жидкость. Но, Харроу… все, к кому я прикасался, все, кого я любил… остались нетленными.