Не иначе, в конверте новое послание от Марни. Другого разумного объяснения не могло быть, и от одной этой мысли у Сесили кружилась голова, она перестала замечать происходящее вокруг, как будто кто-то выключил звук. Она украдкой оглядела своих соседок. Вдруг Марни – одна из них? Большинство были слишком молоды, двое, наоборот, староваты, а остальные? Оставалось только гадать, хотя она не чувствовала даже подобия связи ни с кем из них. А ведь должна была бы!
Она долго сидела неподвижно, пока не набралась сил, чтобы шелохнуться.
Со столов убрали посуду, и женщины стали кучками расходиться: некоторые выходили наружу, чтобы насладиться вечерним теплом, некоторые наливали себе травяной чай и брели с чашками к удобным креслам в вестибюле. Всех их объединяло чувство товарищества, общности, хотя большинство, похоже, познакомились только здесь. За столиками террасы раздавался смех, смеялся и кто-то невидимый в темноте. У Сесили мелькнула мысль, что если она постарается, заговорит с кем-нибудь еще, то без труда присоединится к какой-нибудь из компаний. Ведь можно было бы максимально использовать этот незапланированный вояж, махнув рукой на связанную с ним неопределенность.
Но у нее не было желания делать это. Она прилетела сюда с одной-единственной целью, все остальное было всего лишь шумовыми помехами. Она извинилась, сославшись на усталость после перелета, что было отчасти правдой, и постаралась незаметно исчезнуть.
У себя в комнате она распахнула окно и впустила внутрь теплый вечерний воздух. Небо потемнело, море казалось теперь огромной черной дырой, поглощающей все вокруг. Странная картина: куда ни глянь – темнота без мерцания уличных огней… Лишь кое-где вдали теплились желтые точки; она решила, что это рыбацкие лодки – они протыкали водную гладь и как будто намекали на глубинный свет, не более того. Она уже собиралась закрыть окно, чтобы уберечься от ночных насекомых, но в бескрайней темной пустоте было что-то успокаивающее.
Она села на край кровати и опять достала из сумочки конверт. Сердце так сильно забилось, что она испугалась, что здесь, в Греции, вдали от дома, у нее может случиться сердечный приступ. Она отбросила эту мысль как глупую, но пожалела, что рядом нет Нормана. Он бы взял ее за руки и держал, пока они не перестанут дрожать, пока она не будет готова открыть конверт и еще раз прочесть письмо. Но Норман был далеко. Она решила отправиться в путешествие одна, и теперь ей придется мириться с его отсутствием. Так правильнее. Полвека назад, когда все это началось, она тоже была одна-одинешенька.