Светиться самому в научном мире мне категорически противопоказано. Это сразу же привлечет внимание тех, кто наблюдает за развитием этой «кальки», и иностранных разведок. В первую очередь англичан. А за ними французы, пруссаки и австрияки подтянутся. Но если возможный интерес местных любителей чужих секретов меня особо не напрягал, то вот иметь дело с ребятами из Службы глубинной разведки мне не хотелось категорически. Поэтому наиболее предпочтительная роль для меня в этом спектакле заключалась в том, чтобы выступать в качестве мецената, поддерживающего отечественную науку. В этом ничего подозрительного нет, мой папенька тоже из таких. Вот и продолжу, так сказать, семейную традицию. Что помимо общественного признания обеспечит мне еще и солидную прибыль. О чем должен заботиться денно и нощно каждый нормальный фабрикант.
Но если с кругом своих старых знакомых я разобрался быстро, то вот с профессорско-преподавательским составом оказалось сложнее. Все были удивлены возросшей тягой к учебе недавнего разгильдяя. А мое желание закончить полный курс института за оставшийся год и вовсе сначала восприняли как шутку. И это при том, что мне ни в коем случае нельзя было показывать свои реальные знания. О многих достижениях науки здесь даже не подозревают. Хорошо, что Ганс еще до начала занятий провел тщательный обзор всех сегодняшних научных данных и вовремя меня притормаживал, чтобы я случайно не ляпнул что-нибудь, не согласующееся с сегодняшней парадигмой. Не нужны мне лавры Ломоносова или Ньютона. Слишком много проблем они могут создать. Но вместе с этим мне удалось обзавестись рядом новых полезных знакомств в научной среде. В том числе и с Якоби, который читал нам лекции по электротехнике. И я смог своими наводящими вопросами подбросить ему несколько перспективных идей. Мне не жалко. Одно дело, если что-то новое озвучит ученый с мировым именем. И совсем другое, если это сделает никому не известный студент. Поэтому можно надеяться, что к моменту начала Крымской войны в моем распоряжении будут вещи, которые в истории моего прежнего мира появились гораздо позже.
Но это, так сказать, теоретические разработки. Задел на будущее.
А вот мой отец занимался реальным настоящим. Наша оружейная мастерская освоила выпуск новой продукции, которая неожиданно стала очень популярной. Наряду с казнозарядными охотничьими дриллингами наладили также выпуск ружей попроще, ориентированных на массового покупателя, что обеспечило хороший спрос. С револьверами же получилась целая детективная история. Поначалу их восприняли настороженно. Покупали, но без особого ажиотажа. Так продолжалось до тех пор, пока налетчики с Лиговки не совершили самую большую глупость в своей жизни – перепутали в сумерках петербургского обер-полицмейстера Галахова, решившего прогуляться вечером в штатском, с обычным купчиной. Кончилось это для любителей чужих кошельков очень плохо. Генерал Галахов, в отличие от военного ведомства, заинтересовался новинкой и заказал небольшую партию револьверов для вооружения полицейских чинов. Для себя любимого в том числе. И наш «Страж» (как назвали револьвер) не подвел в критической ситуации, уложив на месте четверых бандитов. Правда, как потом шептались по углам недоброжелатели, Галахов, отличавшийся крутым нравом, сам решил спровоцировать ситуацию, чтобы проверить новое оружие в деле. И вроде бы его сопровождала группа охраны, готовая вмешаться. А на ком опробовать? На лихих людишках, естественно! Коих даже в столице Российской империи хватает. Так это или нет, осталось неизвестным. Но результатом этого инцидента, умело поданного в газетах с нашей помощью, стал крупный заказ на револьверы со стороны полицейского ведомства, а также хороший спрос со стороны частных лиц, поверивших в новинку, сделанную в России, а не в Европе.