Я даже не до конца уверен в том, что она не замешана в смерти охранника из банка и двух моих безопасников.
И все равно моя рука путается в ее волосах на затылке и, вместо того, чтобы оттолкнуть, притягивает ближе.
Углубляю ее нерешительный поцелуй и перенимаю инициативу.
Может, опять поставить ее на колени и заставить отсосать мне? Только вот не минета мне хочется. А того, чего я так жажду, допускать категорически нельзя. Иначе все вернется на круги своя. Да и не простил я ее за прошлое.
Не отрываясь от моих губ, Марта меняет положение и теперь сидит на мне, оседлав бедра. Вжимается промежностью в мой уже каменный член и ерзает на нем. Я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия. Она же себе в этом не отказывает.
Пара слоев ткани, разделяющая наши тела, совсем не спасает. Слишком мало преград, чтобы не дать мне почувствовать жар ее тела.
И я теряю голову. Сжимаю ее волосы сильнее, а вторую руку кладу на ее попку. Мну, чувствуя, как она дрожит под моими прикосновениями.
– Илья, – шепчет, хватая ртом воздух, а потом снова набрасывается на мои губы.
Мои руки живут собственной жизнью. Они скользят по бедрам Марты, ныряя под подол платья. Поднимаются выше, потом выныривают, чтобы сжать упругие полушария груди. Когда-то у меня от этих выпуклостей так срывало крышу, что я заливал слюнями ее розовые соски. Теперь все иначе. Но все равно устоять перед тем, чтобы полюбоваться ими, выше моих сил.
Срываю с Марты кардиган. Она прикусывает мою мочку, а потом скользит зубами по шее. Знает, как я люблю. Удовольствие на грани с болью, от которых кровь закипает и бурлит так сильно, что невозможно дышать.
Расстегиваю пуговицы на ее платье ровно до талии, чтобы распахнуть полы вещицы и сжать грудь обеими руками. Прямо через кружевную ткань, которую уже пытаются прорвать острые пики сосков.
Наклонившись, хватаю их по очереди через кружево и прикусываю. Марта вскрикивает, но не отстраняется. Наоборот, притягивает меня еще ближе.
Опускаю чашечки и провожу расслабленным языком по груди. Твердый сосок упруго пружинит, и я ловлю новую вспышку кайфа.
Марта стонет и выгибает спину, подставляя под мои губы свои прелести. Я остервенело набрасываюсь на них и терзаю, позволяя внутреннему зверю глотнуть немного свободы.
Я не буду трахать Марту. Нет, это вообще даже не обсуждается. Но помучить и ее, и себя – да. Это я и делаю. Потому что, блядь, не могу остановиться. Я пропитан ее запахом и стонами. Каждая пора в теле сейчас дышит ею. Обещаю себе, что возьму только эту дозу и остановлюсь. Немного запретного удовольствия – и я смогу рассуждать трезво.