Яйцо не пошло впрок – оно было тут же принесено в жертву любви.
II
На бланке Бэзил написал:
Заболела но не сильно выезжай немедленно любящая сестра.
К четырем часам Бэзил еще не забыл, что у него, строго говоря, есть родители, но они уже остались далеко в прошлом. Кроме того, он знал, что согрешил, и, пока брел по аллее, безостановочно повторял молитву, надеясь получить в этой жизни прощение за очки Альберта Мура. Остальное можно было отложить до разоблачения, за которое он предпочел бы ответить после смерти.
В четыре часа они с Джо забились в шуноверовский чулан, чтобы хоть на последние тридцать минут скрыться от бдительного ока кухонной прислуги. Миссис Шуновер отсутствовала, гости были на подходе – и тут как по команде одновременно раздались трели дверного и телефонного звонков.
– Пришли, – шепнул Джо.
– Это мои предки, – сразу охрип Бэзил, – скажи, что меня тут нет.
– При чем тут твои предки? Это гости.
– По телефону названивают.
– Вот сам и скажи.
Джо ворвался в кухню:
– Ирма, в дверь звонят – неужели ты не слышишь?
– У меня руки в тесте, у Эсси тоже. Ступай сам открой, Джо.
– Нет, ни за что!
– Тогда пускай обождут. Вы, ребятки, как видно, ходить разучились.
И снова по всему дому настырно разнесся двойной сигнал тревоги.
– Джо, скажи моим родителям, что меня здесь нет, – нервно повторил Бэзил. – Как же я сам скажу, что меня нет? Давай, не тяни. Просто скажи: его тут нет.
– Надо дверь открыть. Ты хочешь, чтобы все разбрелись по домам?
– Нет, не хочу. Но ты просто обязан…
Из кухни, вытирая руки, появилась Ирма.
– Вот тебе и раз! – воскликнула она. – Что ж дверь-то не открыли? Детки сейчас разбегутся.
В смятении оба загалдели наперебой. Ирма волевым решением отдала преимущество телефону.
– Алло, – ответила она. – Уймись, Бэзил, из-за тебя ничего не слышно. Алло, алло… Ну вот, трубку повесили. Ты бы причесался, что ли, Бэзил… а руки-то, руки!
Бэзил бросился к раковине и схватил кусок хозяйственного мыла.
– Где расческа? – заорал он. – Джо, где у тебя расческа?
– Наверху, где ж еще.
С мокрыми руками он помчался наверх по черной лестнице и, увидев себя в зеркале, понял, что выглядит именно так, как только можно выглядеть после скитания по задворкам. Торопливо откопав среди вещей Джо свежую рубашку, он уже принялся ее застегивать – и тут послышался вопль, плывущий вверх от парадной двери: