И вот оно, везение! В траншее появился офицер. Видимо, отдав какое-то распоряжение, он быстро исчез из поля зрения. Ивушкина обозвала себя растяпой, подумав, что упустила верную цель. Но неожиданно она снова «вычислила» его, чуть в сторонке курившего сигарету. «Вот еще один шанс – не промахнись только, – не то попросила, не то приказала себе. Но, удивительное дело, рука плохо подчинялась и, даже нащупав спусковой крючок, все еще не решалась нажать на него. – Что за бесовщина!»
Тормозом, заблокировавшим логичное действие, стала не вовремя мелькнувшая мысль о том, что перед ней не фанерная мишень, а живой человек, чей-то сын, муж, отец, и от осознания этого по телу пробежала мелкая холодная дрожь.
Из оцепенения вывел требовательный и волевой голос боевой напарницы: «Стреляй, Машка!»
И она инстинктивно подчинилась ему, плавно, как учили, нажала на спусковой крючок. Сухо щелкнул выстрел, после которого офицер, нелепо взмахнув руками, свалился на дно траншеи. Скорее всего, он был убит, так как целилась Ивушкина в голову, которую только и видела.
Пока немцы разберутся, откуда прилетела смертельная для их офицера пуля, и вышлют разведгруппу или просто откроют минометно-пулеметный огонь, они, стремительно покинув укрывавший их овраг, будут в относительно безопасной лесополосе, откуда уже недалеко и до своих позиций. Продуманный заранее план отхода полностью сработал.
Первой с удачной охотой ее поздравила младший сержант Галина Ларина, командир снайперского взвода.
– Вот ты и открыла личный счет, – сказала она просто, без обиняков и дружески приобняла за плечи.
– Галка, я же человека убила… Господи прости, – с тихим покаянием и чувством вины вымолвила Маша.
– Что ты такое говоришь! – удивилась Ларина. – Ты еще панихиду по фашисту закажи. Они же изверги, нелюди, пришли на нашу землю убивать, насиловать да в огне сжигать нас. Вспомни Хатынь, другие разрушенные дотла села и города. Вспомни отца своего, от их рук погибшего.
Последние слова, в которых упоминался любимый папа, словно из-под наркоза вернули Машу к действительности. Да, конечно, никакой это не грех на душу, а справедливое возмездие за отца. Пусть Бог, если он существует, видит это и помогает ей в священной войне с ненавистными оккупантами.
…Первой они потеряли Аню Макееву. Хотя, если разобраться, она сама же и виновата в своей гибели. Дебютная «охота», как девчонки называли боевые выходы, оказалась для нее последней.