Но Ольга не обиделась ее тону и даже объяснила, в чем тут суть и почему ее невозможно обмануть мужчине.
– Мужчины обманывают женщин в одном случае, – рассуждала Ольга, – когда они находят себе любовниц… А по мне – ну и на здоровье. Если я его не могу в чем-то удовлетворить, пусть он получит это от другой, лишь бы интересы моей стороны не были ущемлены…
– Да ты что? И тебе не было бы обидно? – возмутилась Вера.
– Нисколечко… Ведь если бы и меня чего-то не устраивало в моем мужчине, я не стала бы кому-то отказывать… Будь я потоньше и покрасивее, вовсе никому не отказывала бы, – рассмеялась Ольга. – Но бегемот не может быть ланью… Поэтому меня интересует сейчас здоровье…
– Тебе в таком случае надо тоже найти бегемота.
– Неплохо бы. Но они у нас не водятся, слишком холодно, – усмехнулась Ольга и принялась делать себе массаж стоп с лавандовым маслом, что «исключительно полезно»…
* * *
В последующие дни в жизни санатория стало происходить что-то необыкновенное: под аккомпанемент разноголосых сплетенок, двусмысленных улыбок и хитроватых полукивков внимание курортников, казалось, устремлено исключительно к Виктору и Ларочке, к их панорамно развернувшемуся роману.
Эпидемия такого любопытства заразила и Веру: ненавистный франт со своей «глупыхой» вызывали у нее агрессивный, злорадный, ревностный интерес, – интерес от всех скрываемый, но от этого не менее дотошный и властный. Да и «сладкая парочка» сама лезла на глаза: как всегда неминуемо – на пляже, обязательно – в столовой, и далее – почти везде: на аллее санаторного сквера, в лечебном корпусе, на киносеансе в клубе, на спортивной площадке. Виктор и Ларочка нигде не расставались и ни от кого не прятались.
Серафима Юрьевна, оживленная и посвежевшая от чужой интриги, ежедневно добывала примечательные сведения и с прерывистым дыханием, пригибаясь к обеденным тарелкам, торопливым полушепотом рассказывала Вере:
– У нее, у Малыша-то, оказывается, жених есть. Военный. Офицер-моряк дальнего плавания. Он сейчас в рейс ушел, а ее сюда отправил. На конец лета у них свадьба намечена, Малыш-то уж и платье свадебное купила, – казалось, Серафиме Юрьевне не хватает только руки потирать от удовольствия, ибо энтузиазм ее в таких разговорах обретал медовую смакучесть голоса, а шаловливые глаза, подведенные по старинке черным карандашом, живо лучились от упоения. – Соседка по комнате и спрашивает у Малыша-то: «Как теперь с моряком будешь? Замуж выходить нестрашно?» А она ей: «Наоборот! Мне, говорит, после здешнего курорта не только замуж, но и на каленую сковородку нестрашно!..» Вот оно (хи-хи-хи) как!