– Дело молодое, – как-то не в тему ответил матрос и втащил трап на катамаран, стал укладывать восьмерками толстый канат, которым цеплял катамаран к маленькой бревенчатой пристани.
Потом катамаран ушел, забрав отдыхающих. Волны, поднятые судном, набегали на берег, тихо плескались и таяли на песке.
– Уехали, – тихо произнесла Вера.
– Ну и пусть, – оптимистично сказал Сергеев и сильно сжал ее руку в своей ладони.
– Теперь мы здесь одни? – спросила Вера, осматриваясь.
– Да, – ответил Сергеев.
Они действительно остались одни на этом побережье у подножья скалы под лучами склоняющегося к западному горизонту солнца.
Когда рейсовый катамаран с сопровождающими чайками за кормой исчез из вида, остался лишь нечетким пятном на синем пространстве, Сергеев откупорил бутылку вина…
– За твое студенчество!
– Да… Я так рада…
Они пили вино, ели растаявший от жары шоколад. А еще сладкие янтарные груши. А когда вино кончилось, они стали безумно целоваться – жадно, неистово, словно два вихря столкнулись, сшиблись, слились, а потом их повязало неразрывное общее объятие и между ними произошло то, что и должно было произойти между двумя влюбленными молодыми людьми. Произошло то, чего они и хотели, то, о чем они оба, не сговариваясь, думали, когда ехали сюда, на остров.
После они сидели на берегу обнявшись, сидели в какой-то оглушающей тишине полного штиля; заходило солнце, на воде лежала зыбкая золотая дорожка – и никого вокруг, будто они одни на всем свете. Тишина была особенной, в ней будто бы воплотилась вечность и бесконечность мира; в ней, в этой тишине, казалось, остановилось время, остановилась их жизнь, их счастье – и тоже превратилось в вечность и бесконечность…
Вера прижималась к Сергееву как ребенок, который чем-то изумлен и даже напуган, но абсолютно доверчив и счастлив, что у него есть защита. Сергеев обнимал ее и не выпускал из своих рук ее руки. В какой-то момент у Веры запершило в горле от слез, слез радости, потому что он прошептал ей:
– Я люблю тебя.
Вера, однако, не могла ответить ему теми же словами: не было в ней такого мужества, чтобы говорить парню о любви, а главное – она сомневалась в своих чувствах, и все же в те минуты она открыла в себе какой-то непознанный мир: «Так вот что такое любовь… Вот значит как, если тебя любят…»
Солнце спустилось за горизонт, а Сергеев не мог починить свой катер. Стало темнеть, стало прохладно, и они разложили костер на острове. Так и сидели до утра, пока не пришел первый рейсовый катамаран.