– Как прикажете, ваше сиятельство, – покорно произнес он, хотя внутри него бушевала буря эмоций.
Он ненавидел в ней все: как она говорила, как наклоняла голову, когда думала о чем-то, как улыбалась. Эта женщина была всегда очень жестока к нему, и он никогда не понимал почему. В детстве он пытался угодить ей, чтобы «купить» ее любовь, но в ответ он получал только презрение и новые наказания. Он ненавидел ее потому, что так нуждался в ее любви, и за это чувство он еще больше презирал себя.
Геран поспешно переоделся в одежду, которую ему принесли. Это был красный камзол и черные брюки с белой рубашкой из дорогой материи. Княгиня выбрала именно красный цвет, чтобы подчеркнуть его принадлежность к роду Вирс. Рукава камзола были коротковаты, как и брюки, поэтому Геран смотрелся в этой одежде немного комично. Юноша подозревал, что это было сделано намеренно. Когда приготовления были закончены, слуги сопроводили его в зал.
Ранее, когда послы из графства посещали поместье, княгиня говорила им, что он ленив, распущен и слаб здоровьем, и показывала сына только мельком. Сейчас у него был шанс действительно показать себя, но он должен был опять играть роль, иначе потерял бы все. Он знал, что если ослушается княгиню, то не только жизнь Марии окажется в опасности.
Входя в зал, он услышал обрывки речи, которую произнес князь Вирс.
– Посланник, это дело семейное и не стоит внимания имперской канцелярии. Но я рад, что вы прибыли вместе с первыми семьями графства. Сегодня вы сами сможете увидеть, каков мой пасынок. А вот и он.
Княгиня нахмурилась, увидев сына.
– Ты снова опоздал. Неужели у тебя нет никакого почтения даже к твоим родителям? – громко произнесла Катрина.
– Простите, матушка, мне сегодня нездоровится. Странная боль в сердце преследует меня, – ответил он машинально, не поднимая глаз.
– Да, господин посланник, он всегда был болезненным, поэтому он и проводит все время в особняке. Я не могу позволить, чтобы мой сын уехал в далекие земли. Я не выдержу, если с ним что-то случится и меня не будет рядом, чтобы помочь ему, – со страданием в голосе произнесла Катрина.
Герана слегка передернуло от отвращения, ему было противно наблюдать за этим спектаклем и еще противнее в нем участвовать.
Посланник повернулся к юноше и поклонился, все присутствующие гости последовали его примеру. Имперскому чиновнику было на вид около сорока лет, но из-за полноты он казался немного старше своего возраста, он был одет в форму министерства – белую мантию, украшенную серебряной вышивкой.