– Герр бригадефюрер, в этом нет необходимости, я не люблю, когда солдаты слушают допрос, слухи потом расходятся. К тому же, они связаны и не опасны, – отвечал Вескер сидя и не глядя на него, словно вошедший бригедефюрер был для него не авторитет.
– Ладно. Что они тебе сказали? Что у них за документы, что там интересного?
– Они из Берлина, исследуют территории. А из документов и вещей… Ничего интересного, макулатура и литература коммунистическая, – ответил Вескер, не отрывая взгляд из документов, прикрыв папку чистым листом.
– Коммунисты? Эх, ладно в четвёртый квартал их отправь и пусть там обитают. – Сказал генерал, разочарованно махнув рукой и вышел из помещения.
– А у меня к ним есть ещё вопросы, – пробубнил офицер себе еле слышно под нос, сложил документы в портфель и быстро вышел.
Вескер вызвал солдат и приказал отвести группу в камеру на нижнем этаже. На улице начался дождь, в камере было сыро, холодно, пахло плесенью, темно, матрасы на полу намокли, лежать можно было только на лавках. Им принесли керосиновую лампу и полбуханки хлеба с флягой воды. Прошло уже около двух часов, лампа уже погасла, и свет был только из-за решётки-двери от факела или костра.
– Как нам быть? – решил нарушить тишину после полного осмотра камеры наощупь Майнхоф.
– Без идей. Мы в западне и выбраться в данный момент отсюда мы не сможем, – ответила Ева без каких-либо эмоций.
– К вам отдельные вопросы у меня. Сперва давайте решим, как нам быть. Что мы имеем на данный момент: мы арестованы, нас не выпустят из города, у нас нет вещей, не знаем, где они хранятся, мы в плену нацистов, в конце концов! К тому же, у них теперь документы о том, что ищем мы. На хрена вы вообще взяли эти документы? – вышел вдруг из себя Адлер.
– Для поиска другого нужного документа. Дело вот в чём. Помните, тот офицер сказал о подписях Имперского протектора Гейдриха, гауляйтера Саксонии Мучмана? Но там есть ещё записи мэра и коменданта этого города, о которых он не упомянул. В том документе было написано о этих бункерах и их строительстве. Они, скорее всего, сохранились и находятся в мэрии города. Те бункеры и хранилища строили заключенные концлагерей, а те, кого я перечислила, причастны к ним, – говорила она так же флегматично и безразлично.
– Что вы нам ещё не рассказали? Почему не сказали нам о том, что у вас вообще нет ни плана, ни идеи? – удивлённо спросил Адлер, но продолжил тихим и спокойным голосом. – Так, пожалуйста, объясните подробнее.