Перед Звездочетом на добротном кожаном диване сидел крупный, словно лесной добрый белый гриб, неординарный по уровню специальной подготовки человек. Его можно было поставить в один ряд с тесла, Бартини, Маркони, он же и Джеймс Бонд в одном флаконе, эдакий русский Воланд-кудесник из знаменитого романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». «Времени мало, вникай, слушай внимательно, запоминай, анализируй, включай апгрейд. – Валентин Иванович смачно высморкался в платок и продолжил: – С особо охраняемого объекта СТАРАЯ ПЛОЩАДЬ пропал личный архив товарища Сталина. Архив охраняла лучшая группа спецназа «Вымпел» управления «С» ПГУ КГБ СССР, все произошло у них на глазах, аномалия, чертовщина, мистерия». Звездочету на ум пришел неординарный случай из оперативной практики службы наружного наблюдения 7-го управления КГБ СССР в 1980-х годах. Ведомый наружкой американский объект испарился в Москве на глазах у двух бригад наружного наблюдения и не был зафиксирован техническими средствами во дворе д. 1/2 на Солянке.
Ведомый наружкой КГБ СССР и пропавший в арке на Солянке, д. 1/2, американский агент в 80-х годах был зафиксирован в Кремле, далее опять исчез на глазах у наружки в розовом тумане. Объект всплыл в аэропорту США, где его взяли под наблюдение маячки объектовой агентуры советской резидентуры в Америке. Значит, объект все же встретился со своим кремлевским высокопоставленным лысым источником.
На столе у Валентина Ивановича, словно по команде из космоса, появились два стакана чая с лимоном и шоколадные конфеты фабрики «Красный Октябрь» «Мишка косолапый». Звездочет любил эти конфеты, а особенно картину Ивана Шишкина, так как много лет с самого рождения на стене его квартиры висела копия картины, написанная главным художником города Ярославля. Художник Юлий Альбинович Малевский, литовец по национальности, был женат на Катерине Гавриловне, младшей сестре родной бабушки Звездочета Александре Гавриловне. Юлий Малевский писал картины на заказ, для генералитета, часто приезжал в Москву и привозил свои работы заказчикам, как обычно, останавливался у деда Звездочета Василия Александровича в старом тихом московском Богоявленском переулке. В один из приездов художника заказчик отказался от картины, сказал, что в Третьяковке подлинник б