Приключения трупа - страница 24

Шрифт
Интервал


Но протекали, как воды, годы и шептали: "Едва ли".

3

И вдруг умер старый дед.

Напоследок предок обеззубел, но образумил:

– Эксперимент – безумен. Бубен – ударный инструмент, а загублен. Надежд, внук, недаром нет.

И изрек впрок завет:

– Думы за горами – сеть, смерть за плечами – твердь. От мозгов – невроз, от дураков – навоз. Живешь – арбу прешь, помрешь – на горбу уснешь. От нош – воз, от гроз – газ, от нас – вошь. Приговор – не орлий вздор: кабы прежде навсегда не мёрли, нас бы туда невежды не допёрли. Вечно, без конца, будет жить нечеловечья прыть: люди без лица.

Ребяческие угадайки исчезли немедля, как муть, а старческие байки пролезли – в суть. Дед обозначил след лукавее – точно морочил тоской: начал за здравие, кончил – за упокой. И выходило на вид веселее мыла, что скользило и потело на столе: живее человека тело старика – по земле бежит с полвека, а в земле пролежит – века̀.

Три дня и три ночи не смыкал глаз внук:

– Смотри, не смотри вокруг, а шанс для меня очень мал. Час рос, а стал – грош, а от слез – невтерпеж. Умирать – не хочу, а врачу – не сказать. Вопрос – не пустяк: как выживать?

В кровать мальчишка лег не спать, не в игрушки играть, не книжки читать, а рвать: платок – на полосы, на макушке – волосы. Не смели и поднять с постели.

А за окном – канительный, смертельный дурдом.

Свинья и кочет три дня и три ночи, от зари до зари, плачем исходили – жмых рыли. На поминки приговорили их за прелести к подаче на стол для разминки челюстей, и столб стоял от пыли, как вал в шторм и кол на могиле.

Чахлый мальчик сжал пальчик меж губ и огорченно пробормотал, как пнул дряхлый дуб:

– Обреченная скотина – не животина. Ей милей кручина.

Перекочевал на стул и – уснул.

Отнесли пониже, на пол, а он сквозь сон ляпнул:

– Час о̀т часу – к концу ближе. Брось у земли! Не к лицу почести. Задержать время – не для нас бремя. Не переключишь вспять – лучше спать и не видать.

Но очнулся – крутанулся, как вертел:

– К врачу – не хочу. Пульса – не мерьте!

И с тех пор укротить смех, задор и прыть не могли и по смерти.


4

Пока был юн, разносил пыл и флирт, как вьюн, дотошный и настырный. Говорил, что ловил за бока жистуху. Нарочно нюхал спирт нашатырный – для бодрости. Будто мало перепадало бунта молодости.

Способностей проявил – горы, но – не пустил в разборы: когда учился числам, сообщил, что рассчитал начало всех начал, но успех затаил, как ротозей – провал.