На рассвете Лера достала диктофон, на который она записывала шёпоты. Она прослушала запись, пытаясь выделить конкретные слова или фразы. На записи можно было различить их имена, произнесённые искажёнными голосами, а также ещё несколько фраз, звучащих как предостережения. «Они не те, кем кажутся», «Не доверяй свету», «Не заходите глубже». Эти слова повторялись снова и снова, как будто голоса пытались предупредить их о скрытой опасности.
Лера вспомнила, как в детстве её бабушка рассказывала ей истории о духах, которые остаются в этом мире, чтобы предостерегать или помогать живым. «Но возможно ли, – подумала она, – что мы столкнулись с чем-то большим, чем просто аномалия? С чем-то или с кем-то, кто когда-то жил в этих местах и знал о разломе?»
Тимур, недавно присоединившийся к их группе, тоже начал слышать шёпоты, но их содержание было другим. Ему казалось, что они ведут его за собой, указывая дорогу к ещё одной части разлома, где, по его мнению, могли скрываться ответы на их вопросы. Тимур попытался донести это до остальных, но его предложения казались настолько нелепыми, что Лера и Алексей заподозрили, что разлом может играть с их умами, подталкивая каждого к разным версиям событий.
Словно подтверждая это, на следующий вечер голоса стали громче и как будто соревновались между собой. Тимуру они обещали знания и силу, Лере – раскрытие тайны исчезнувших городов, Алексею – воссоединение с давно потерянными близкими. Все они понимали, что разлом использует что-то личное против них, но сопротивляться этому оказалось невероятно трудно. Слишком манящей казалась каждая из обещанных возможностей.
Поддавшись любопытству, Миша пошёл в сторону, откуда доносились самые отчётливые голоса. Алексей и Лера заметили его исчезновение лишь утром. Они нашли его следы, ведущие вглубь разлома, но самого Миши не было. Он словно растворился в тумане. Охваченные страхом за товарища, Алексей и Лера вернулись в лагерь, уверенные в том, что должны быть начеку. Им казалось, что туман и разлом дышали и жили собственной жизнью.
Голоса стали звучать ещё более зловеще. Каждая попытка интерпретировать шёпоты и найти в них смысл казалась опасной игрой. Лера наконец осознала, что голоса, возможно, не принадлежат пропавшим людям, а являются чем-то гораздо более древним и могущественным. Словно сам разлом впитал в себя сознания тех, кто когда-либо погиб или исчез в этих местах, становясь частью чего-то большего и чуждого человеческому пониманию.