Баню Мишка протопил на совесть, без шапок можно было даже не соваться. Горячий пар густо пах берёзовыми вениками и влажным деревом. Прогретое, казалось, до самых костей тело блаженно расслабилось и ощущалось тяжёлым и неповоротливым, а мысли стали чистыми и звонкими. После парилки было особенным удовольствием нырнуть в прохладную купель с головой, а вынырнуть абсолютно новым и счастливым человеком. А потом снова вернуться в горячий банный пар, где Михаил, вооружившись вениками, парил по очереди каждого из друзей.
После баньки все собрались за столом на веранде.
Марат поднялся, чтобы произнести тост.
– Вы знаете, что я не мастер красиво говорить, но сегодня мне очень хочется сказать "спасибо" каждому из вас. У меня на трассе, когда я сюда ехал, случилась непредвиденная ситуация – отказали тормоза. И в какой-то момент я подумал, даже если я не справлюсь, я прожил счастливую жизнь. В ней было множество ярких моментов, которые связаны с вами. Хорошо, что всё обошлось, а значит, мы с вами ещё зажжём!
– Во даёт. – прокомментировал Васёк, вытирая воображаемую слезу.
– Да ну тебя. – со смешком толкнул его его в плечо Марат.
– За тебя, друг, за нашу компанию и за то, чтобы она однажды пополнилась твоей любимой женщиной. – подмигнул Мишка.
Все потянулись бокалами, чокаясь с именинником.
Застолье плавно перетекло с веранды в домик, где Пашка предусмотрительно растопил камин. На стенах плясали тени, жарко потрескивал огонь, сладко пахло свежим срубом. Васёк с Айгуль заняли диван, Пашка забрался с ногами в кресло, Мишка и Марат расположились на полу, Наташа обняв гитару, тоже присела в кресло. Неспешно перебирая струны она запела красивым грудным голосом.
А у сонного неба твои глаза,
Где-то там за спиною шагают звёзды.
Я не знаю зачем, кто-то мне сказал,
Что любить уже поздно.
Я не верю ему, замыкая круг.
Я твержу про себя: улыбайся, солнце.
И распахнуто сердце касанием рук
И надежда мелькнёт – на донце.
– Талантливая у тебя жена, Мишка. – задумчиво крутанув коньяк в бокале, сказал Марат.
За окном моросил дождь, мерно постукивая по стёклам и крыше. В полумраке гостиной звонко рассыпались аккорды Наташиных романсов. Иногда к ней присоединялся Мишка и песни обретали новое звучание. Марат, проглотив свои пятьдесят грамм коньяка, рассматривал пламя в камине. Неожиданно сквозь рыжие всполохи стал проступать женский силуэт. Невысокая стройная девушка, аккуратные черты лица и копна длинных вьющихся волос. Мужчина, как зачарованный, смотрел в огонь. Вот девушка поправляет волосы, пританцовывает, держит чашку в руках, рассматривает какую-то подвеску на цепочке, листает книги, потом мечется по комнате из угла в угол. И весь образ кажется смутно знакомым, словно он его уже видел, только никак не вспомнит, где именно. А вот девушка протягивает руки ладонями вверх и на них пляшут языки пламени. Марат отшатнулся от камина.