Вернувшись в спальню, я обнаружила, что хозяин её покинул, и, подобрав жакет, отправилась искать кухню. Несмотря на размах "скромности" апартаментов, планировка их была незамысловата и искомое обнаружилось просто. Проще и быстрее, чем хотелось бы.
– Где ты научился готовить? – щебетала Фрэйл-самая-младшая. Её голос звучал непривычно звонко и как-то уж слишком по-девичьи, с совершенно не свойственным ей жеманством.
Но не могла же хулиганка флиртовать с собственным братом?
Действительно не могла! Впрочем, объект для кокетства Руми выбрала почти столь же невероятный – несносная девчонка вовсю строила глазки Джайсону, хотя вид у перевёртыша мало способствовал пробуждению мечтаний. Вещи он явно позаимствовал из гардероба Алекса: рубашка была мала и некрасиво расходилась, являя взгляду голое тело между еле-еле застёгнутыми пуговицами; брюки по размеру подходили, но зато собирались гармошкой на щиколотках. Довершали облик героя девичьих грёз нежно-голубой фартук в трогательных белых ромашках, лопатка и сковорода.
– Сестра научила, – зардевшись, пробубнил оборотень и добавил, заметив меня на пороге кухни: – Доброе утро, мисс Аманда.
– Мэнди! – расплылась в улыбке каннибала Румита.
Я мысленно застонала, вслух же тихо поздоровалась. И, не поворачиваясь, сделала шаг назад, намереваясь позорно ретироваться, не вступая в бой, – объясняться с мисс Катастрофой в одиночку я уж точно была не готова. Но сбежать не удалось – в спину мягко подтолкнули, вынуждая войти.
– Всем привет! Отличное утро, не правда ли? – возвестил Фрэйл.
– Изумительное! – поддержала любимого братца Руми.
– Угу, – неопределённо буркнул перевёртыш.
– Лучше не бывало! – съязвила я себе под нос.
– Что на завтрак? – Продолжил комедию сосед, настойчиво, но как-то невзначай, будто сам не замечает, что делает, перемещая меня в сторону сервированного на четверых стола.
Отбиваться всерьёз я не рискнула, а пассивное сопротивление не дало результата – через пару минут я уже сидела на крохотном диванчике, зажатая между подоконником и Алексом. Он уселся так близко, что я чувствовала тепло его тела, а капли с мокрой головы соседа то и дело оседали на моём рукаве.
– Никто не хочет мне ничего рассказать? – облокотившись на стол и уложив подбородок на скрещенные пальцы, прочирикала Румита.