Я с трудом открыла опухшие после бессонной ночи глаза, услышав знакомый голос. Не знаю, во сколько именно организм взял своё, и меня отрубило, но помню, что застала первые лучи рассвета, озаряющие мою спальню. Сейчас ясный день пробивался сквозь неплотно зашторенные окна; скорее всего, кто-то прикрыл их, давая мне поспать подольше. Когда я упёрлась взглядом в мужское колено под дорогими серыми брюками, мне захотелось как в детстве спрятаться под одеяло, как я пряталась от Бастиана, и избавиться от всех трудностей и проблем, но, как бы мне ни хотелось это сделать, я не могла поступить настолько глупо.
Приподнявшись на локте, я стала медленно подниматься взглядом выше. Бёдра, торс и широкая грудь под чёрной атласной рубашкой без ворота. Крепкая шея, волевой подбородок, и лишь после я увидела тёмно-синие глаза Авеля. Он не спешил начинать разговор, а мне и вовсе нечего было ему сказать, особенно после того, что случилось прошлым вечером. Я всю ночь пребывала в состоянии гнева, злости и ярости, и сейчас эти чувства начали меня утомлять, просто хотелось, чтобы он ушёл, пока я не приду в себя и не приведу в порядок свои мысли.
– Твои родители будут у моего отца через пару часов, – слишком тихо произнёс мужчина, лишь на бумаге являющийся моим мужем.
Я ничего не ответила, опуская голову и потирая пальцами глаза. У меня не было сил ни подняться, ни уж тем более весь день сидеть и улыбаться родным, пытаясь казаться счастливой женой. Возможно с мамой и папой это ещё прокатит, но только не с Бастианом. Мне придётся очень постараться, чтобы скрыть от брата моё отчаяние и безвыходное положение. Видимо, это какое-то наказание, что я не отключилась вчера и помню всё, что происходило. Помню каждое прикосновение рук Киллиана и Итана, помню их тяжёлое рваное дыхание, помню этот дикий страх, когда не владеешь собой и своим телом. Я зажмурилась, прижавшись лбом к раскрытой ладони, пытаясь остановить поток картинок и образов, что стояли перед моими глазами.
Прохладное прикосновение пальцев к моей ладони заставило меня открыть глаза и поднять голову. Авель аккуратно перевернул моё запястье и еле касался синяков на коже. Он не смотрел мне в глаза, но я видела, как дрожали его пальцы, когда, осторожно протянув ладонь и не касаясь моей кожи, он отодвинул занавес моих волос и рассматривал мою наверняка покрасневшую шею. Мужчина не изменился в лице, да я и не надеялась, что в этот момент он испытывает хоть что-то кроме досады, ведь его красивую игрушку слегка «испачкали» и оставили на ней следы.