– Метро закрыто! – рявкнул полицейский, преграждая путь.
– А не подскажешь, что случилось?
– Да хрен его знает! Нет питания, и связь никакая кроме раций не работает. – пожал плечами полицейский, – И то, с диспетчером не связаться, так, между собой только. Я бы и сам рад бы узнать, что случилось.
Полицейский был в звании лейтенанта, но, как ни странно, возрастом далеко за тридцатник. Его однокашники в этом возрасте наверняка уже ходили в звании майоров как минимум, но этот, по какой-то причине задержался в нижних чинах. Скиталец уже собрался уходить, когда понял, что парень иммунный. Немного поколебавшись, он вытащил из рюкзака брошюрку и сунул в руку полицейского.
– Вот, возьми! Здесь есть все ответы на вопросы, которые сейчас заполняют твою голову.
– Ты что, евангелист? Или свидетель Иеговы? – зло глянул на Скитальца парень и бросил книжицу на землю, – Мне эта ваша духовная хрень, по барабану! Вали отсюда!
– Как хочешь. Но мой тебе совет, бросай все, набери боеприпасов, еды и воды, спрячься где ни будь поглубже и прочитай то, что там написано! Может и выживешь!
Из эмоций полицейского исчезла неприязнь. Глаза изменились, в них сверкнул интерес.
– В смысле, выживешь?
– В прямом! Читай, пока время есть, там все ответы, а мне некогда с тобой разговаривать.
Разворачиваясь, Скиталец увидел, как дородная, обтянутая метрополитеновской формой тетка, прикрепляет на витраж написанное маркером от руки на бланке московского метрополитена, объявление о закрытии станции.
– Значит Москва. – Скиталец осмотрел окружающие дома и широкий проспект, уходящий в нужную ему сторону и бодро пошагал по устеленной ровными рядами знаменитой тротуарной плитке. С запада, пока еще еле слышно, уже нарастал с каждой минутой гул приближающихся тварей. Иммунных было много, слишком много. Но спасти всех он не сможет. Тем более вытащить на более-менее обитаемую землю. Подумав немного, он достал пачку брошюрок и швырнул вверх. Книжицы взмыли к выжженному солнцем небу, и веером разлетелись по сторонам. Некоторые люди подбирали сочинение института, с удивлением смотря вслед удаляющемуся парню в странном для столицы одеянии и с рюкзаком, но большинство не обращало на них никакого внимания. Но у Скитальца не возникло чувство жалости к ним. Ни иммунным, ни зараженным. Пекло вытравило сострадание из его души, сделав циничным прагматиком. Он сделал все, что счел возможным сделать для этих людей.