А рядом чуть слышно гудели насекомые, перелетая между жёлтыми цветами, чуть клонившимися под ярким полуднем. Борис вспомнил вчерашний очень яркий сон, в котором он был человеком, заведовавшим различными предметами, среди которых был холодильник с очень вкусными рыбками. В общем, весьма неплохо быть человеком, хотя его размеры не позволяли стремглав пронестись по комнате, запрыгнуть на диван и, кувыркнувшись, развернуться, воинственно мяукнув побежать до двери на кухню. Зато можно было листать шуршащие бумажки на столе и переставлять мелкие предметы, как тебе хочется. И ещё можно пускать причудливые облака из белой тлеющей палочки.
…Борис проснулся от солнечного зайчика, скользнувшего по его лицу. Не сразу открыл глаза, уж больно симпатичный сон пригрезился. Так неплохо быть серым и беззаботным котом, восседать на ветке, неторопливо озирая окрестность.
* * *
И вот ещё одна осень. Ветер гонит рваные тучи, срывает листья, водит дикие хороводы на площадях мокрого, заплаканного города. И лица прохожих уже не летние – более строгие, тихие, печальные. Скоро, ой как скоро осыпет нас осень пригоршнями грустного золота, как будто попытается сказать: «Смотрите, вот вам плата за летнее счастье, кажется, так много, а всё равно – ничего!»
А кто и летом был несчастен? Кого уже с весны носило опавшим листом по каменным плитам чужих городов? И крутятся, кружатся осенние листья – где их родина?
Как будто маленькая черноволосая колдунья взглянула на тебя, и ты увидел себя отражённым. Посмотри на этот пожелтевший пустырь – здесь когда-то стоял симпатичный дом, теперь его нет, осталась дырка и остатки фундамента, заросшие травой и мелкими кустами. Не это ли твоя душа? Да, это она…
А колдунья убежала дальше, и взгляды встреченных ею грустнеют, как будто покрываются сеткой осеннего дождя. Остановись, скажи, что дальше? Куда там, легче остановить ветер.
И лежат в душе новые могильные камни с разноязыкими надписями. Вот на одном из них надпись «…» Кто лежит под этим камнем, кто сошёл с ума этой осенью? Не скажу.
Не остановит темноволосую колдунью ни взгляд, ни рука. Остановит чёрная стрела с золотым оперением.
* * *
Они проявят дежурную заинтересованность. Выпьют чаю, угостят портвейном. Но надолго не задержатся. Их интерес там, в твоей комнате, где они останутся вдвоём, и это чувствуется в каждом слове. А значит снова тебе узнавать в кухонном окне хрустально-алый восход и дёргающую резь неизбежного одиночества.