и
проесть, приказное, подклетное[4], т. е. чисто вотчинное управление землею, которое немилосердно волочит людей к этому центру, заставляя их ходить – волочиться за своими делами – целые месяцы и годы.
Около стен Кремля и Китая скоро образуется новый большой посад со сплошным населением. Сначала он укрепляется земляным валом и называется Земляным городом, а в 1586–1593 гг. обносится также белокаменными стенами и называется Белым Царевым городом – царевым, может быть, потому, что в этих стенах население состояло по преимуществу из служилого и дворового сословий; или же потому, что здесь жило население свободное, собственно государево, в отличие от загородного, среди которого были целые деревни и слободы крепостные, принадлежавшие боярам и духовенству. В то же время и вокруг Царева города устраиваются сплошные посады из упомянутых деревень и новых слобод. Для защиты и безопасности этих посадов и особенно в страхе от нового нашествия крымского хана срублены в 1591–1592 гг. стены деревянные с башнями и воротами весьма красивыми, стоившие, по словам Маскевича, многих трудов и времени. Все пространство, которое было обнесено такими стенами, называлось Скородомом, может быть, по мелкости здешних домов, собственно изб, и скорости, с какою они ставились после пожаров и других опустошений, ибо такие избы продавались всегда готовые, срубами, в лесных рядах. Вероятно также, что настоящее прозвание Скородома могло быть Скородум в значении стен, скоро выстроенных (вокруг всего города в один год) или скоро задуманных к постройке, как это и случилось по поводу нашествия в 1591 г. крымского хана. На некоторых иностранных планах Москвы XVII столетия он прямо и обозначается: Scorodum. В Московскую Розруху, во время междуцарствия, стены Скородома сгорели. Вместо них царь Михаил в 1637–1640-х гг. насыпал высокий земляной вал, отчего Скородом стал называться уже Земляным городом и даже Земляным валом и сохранил это название до сих пор.
Несмотря, однако ж, на такое быстрое распространение города, особенно в течение XVI столетия, он нисколько не изменял своему первоначальному, чисто вотчинному типу. Он все-таки оставался большою усадьбою великого господаря-вотчинника, так что и самое его распространение условливалось распространением потребностей и нужд этой усадьбы. Целые слободы и улицы существовали как домовные дворовые службы, удовлетворявшие только этим потребностям. Из таких слобод и улиц состояла почти вся западная часть города, именно та часть, которую отделял для своей опричнины царь Иван Васильевич, – все улицы от Москвы-реки до Никитской. Здесь подле реки находилось