Я молча вытер кровь с разбитой брови и забрал листок. С этой ситуацией еще предстояло разобраться. Причина такой вражды к Генке была мне непонятна. Кроме того, мне, видимо, предстояло пересмотреть свои толерантные принципы и раз я попал в тело подростка, значит в целях самозащиты дать сдачи такому же подростку не будет ничего предосудительного и аморального. В общем, Чуне я ещё накостыляю.
– Ну пошли пообедаем, что ли? – сказал Кузька, когда я собрался и кое-как привёл себя в порядок.
И мы пошли.
Столовая находилась в боковом ответвлении корпуса, судя по густым запахам еды, её пропустить было невозможно. Народ уже поел или допивал чай, поэтому мы спокойно устроились за столом, и дежурный воспитанник, в белом халате и красной повязке на рукаве, поставил перед нами глубокие миски с супом и тарелки с кашей, в которой угадывались волоконца чего-то рыбного. На десерт был бледный компот, недостаток фруктов в котором компенсировался изрядным количеством сахара.
Кузька торопливо утащил из подноса пару крупно нарезанных кусков ноздреватого серого хлеба и, оглядываясь, чтобы не заметил дежурный, сунул их за пазуху. Я не подал виду, что заметил. Очевидно голод – постоянный спутник в жизни этих детей.
Мы ещё доедали, когда к нашему столу подошли две девочки. Я узнал одну из них, это была та Наташа, что предложила отправить Генку в агитбригаду. Вторая была мне не знакома, коренастая блондинка с небесно-голубыми круглыми глазами и носом картошкой.
– Кто это тебя так, Капустин? – спросила Наташа, глядя на моё лицо.
Я не успел ответить, когда вторая фыркнула:
– Что Капустин, тебе не нравится, когда дают по морде? Не нравится, правда? – она довольно захихикала, – а когда за тебя вся бригада работать должна – нравится?
– Ты за меня тоже работала? – как можно спокойнее спросил я, отодвигая тарелку.
– Я не работала! А вот других работать чуть не заставили! – вздёрнула нос она, – Ха! Набили морду и всё! Получай подарочек!
– Ну, Смена, ну, перестань, – попыталась одёрнуть её Наташа, бросая тревожные взгляды по сторонам.
– Набитая морда до свадьбы заживёт, – как можно спокойнее ответил я (меня эта наглая девочка конкретно уже выбесила), пододвинул к себе обратно тарелку и нарочито медленно зачерпнул кашу, – а вот короткие кривые ноги не вырастут, даже до свадьбы. Хотя какая там может быть свадьба. Правильно, Смена?