«Вот как. Реквизит у него, значит», – понятливо ухмыльнулся я. – «Вот сучонок. Ну ладно, раз реквизит, значит, реквизит. Пусть будет так».
Пока никого в сельсовете не было, я окинул взглядом заваленные бумагами два стола, полупустой шкаф и засиженное мухами окно. В шкафу я нашел сломанный барометр, какие-то древние агитационные брошюрки, пресс-папье в виде бюстика неизвестного античного мужика с крылышками и прочую дрянь.
Я вытащил всю снедь из саквояжа, отломал хороший такой шмат колбасы и немного хлеба и принялся торопливо уплетать. Вкус был изумительный. Это немного примирило меня с суровой действительностью. Если тут все продукты такого качества – то жить вполне можно.
Доев, я переложил оставшиеся продукты в найденную в том же шкафу рваную то ли занавеску, то ли кусок скатерти, которую завязал на три узла, чтобы не вывалилось. В саквояж же педантично сложил барометр, пресс-папье и все найденные брошюрки. Так как реквизита получилось маловато, то я заодно снял один из портретов вождей Революции, которые густо висели на стенах, и тоже добавил их туда, в коллекцию. Ах да, выбрал я, естественно, портрет Сталина.
И только я уже намылился обратно, как в сенях затопали и дверь распахнулась. Не то, чтобы я испугался, что меня засекут (вряд ли за сломанный барометр меня посадят, но разборок бы не хотелось).
– Милок, ты, что ль, будешь начальник новый? – с места в карьер требовательно спросила меня молодая бабёнка с рябым лицом.
– Нет, я из агитбригады, – вежливо ответил я, надеясь, что на лице не осталось крошек от хлеба, – сам вот тоже жду председателя.
– Ох ты ж божечки мои, – скривилась бабёнка и, шаркая ногами, ссутулившись, вышла вон.
А я добавил в саквояж еще найденный под шкафом дырявый ботинок и тоже заторопился обратно. Рабочий день у меня ещё не закончился.
На обратной дороге, я подвесил свёрток со снедью в ветвях старой липы так, чтобы и собаки не сожрали, и в густой кроне его не было видно. Насвистывая легкомысленную мелодию из Шнура, я неторопливо пошел на агитбригаду.
Во дворе промеж фургончиков на этот раз царила суета. Большинство членов агитбригады были в сборе и занимались каждый своими делами.
– Капустин, ты где там ходишь?! – сердито закричала на меня остроносая Клара. – Мне Макар сказал, что ты мне помогать будешь! Вот иди и помогай!